Город Бессмертных Смерть - страница 3
Надо идти.
Заброшенный сквер, день в самом разгаре, но тут никого нет, боль и мука разливаются на небольшом пятачке у дуба. Подошла поближе, никого, только чахлый кустик с одной ягодкой. Она не сразу поняла – Зовет он. Кустик, или маленькое деревце, умирал. Конечно, надо было уйти. Но она не могла, если она слышала Зов, значит, он звал ее.
Рита села рядом на землю.
Обняла деревце и стала тихонько напевать колыбельную, боль и страдания сочились из коры смолой, капали на ее руки шею лицо, и смешивались с ее слезами. Сколько они так просидели, долго. Уже сумерки, уже нет больше сил и слез, стало очень плохо.
Вдруг деревце загорелось, огонь обжег, материализуя душевную боль, на руки упала горящая ягодка, обгорела и оставила 6 ярких светящихся косточек, таких невыносимо красивых огонька. Она зажала кулак и потеряла сознание.
Очнулась в палате, вся в бинтах, Больно очень. Рядом Костя.
– Как ты меня нашел?
– Не я. Один из наших. Почему не позвонила? Не успела? – Костя зол и расстроен.
– Да нет. Просто незачем было.
– Не зачем? – Ты себя видела? Краше в гроб кладут.
– Подожди, я тебе все расскажу и ты поймешь. – Но силы покинули и она уснула.
И рассказала Косте только через неделю, а еще через неделю ее выписали. Хотя тело почему то очень болело и ожоги беспокоили, но она решила дома ей будет спокойней, снились кошмары. У выхода ее встречал Костя и незнакомый мужчина.
Костя обнял.
–Это Ал, приглядись к нему, что скажешь?
Рита посмотрела в глубокие зеленые глаза, они не были ни добрыми ни злыми, они были глубокими, как у некромантов, она вздрогнула, но потом почувствовала какое то отдаленное родство.
– Ал, Вы телепат? Мужчины засмеялись.– Но я ничего не слышу!
– Просто я ничего не думаю. – ответил Ал, голос у него был скрипучий, так скрипят деревья на ветру.
– Ну тогда сдаюсь, как я пойму, если он не думает?
– А ты не только даром пользуйся, другие чувства задействуй. – веселился Костя.
– Кого Ал тебе напоминает?
– Дерево – чуть не выпалила Рита. – не знаю.
– Правильно. не знаешь, у нас таких нет, в каменных джунглях такие не живут. Ал – друид.
Тут на Риту накатило, она снова стояла рядом с кустиком, и ощущала громадную тоску и боль, в глазах потемнело. Пришла в себя она поняла, что дома. Костя гремел на кухне, Ал сидел напротив и внимательно смотрел на нее. Увидев, что она очнулась, он протянул ей баночку, маленькую деревянную.
– Намажь руки, будут меньше болеть. Он открыл баночку, там оказался крем, в комнате запахло свежестью луга. Размазав по кистям крем, она почувствовала сильное облегчение.
– Чудо мазь – выдохнула облегченно Рита.
– Оставь себе, мажь раз в день, там где болит.
У Риты выступили слезы от благодарности, она пошла в ванную и нанесла мазь на все ожоги, и сразу почувствовала себя человеком. Потом они заказали пиццу, пили чай, в который Ал бросил щепотку травы и чай превратился в сказочный напиток, долго болтали, сначала расспрашивали Ала о друидах как живут и все такое.
И тут Костя тихо сказал
– Ал ты ведь понимаешь, я позвал тебя, чтоб ты помог разобраться, что случилось с Ритой?
Долгое молчание.
– Да я понимаю. Но я ничего не чувствую, что-то зеленое есть, но что это – просто сильное потрясение или другое. Когда ты мне позвонил, я стал вспоминать все, что слышал похожее. Горящий куст излучающий боль, тоску, горе. Зовущий на помощь. И какая помощь ему была нужна? И огонь был настоящим, такие ожоги, да и место, где Риту нашли, фонит сильно каким-то отчаянием. Огонь, тоска несовместимые с деревом, наверное, это был мираж, морок, кто-то умирал и скрывался под личиной. Тебе Рита придется за собой сейчас внимательно следить, вдруг что-то передалось или проникло в тебя.
Вскоре они ушли, и Рита уснула.
Глава 3. Трудности знакомства.
Шли дни, раны затянулись, Рита вышла на работу, все вроде по прежнему. Но через несколько дней одна из знакомых похвалила за красивые зеленые линзы. Рита отшутилась, но дома долго смотрела в зеркало, ее голубые глаза тонули в зелени красиво, но тревожно. И тут еще она вспомнила, как в ее руке горели чудо-зернышки, она раскрыла ладонь. Пять невыносимо красивых зернышка снова горели на ладони, но теперь огонь не обжигал, а радовал.