Город без огней, улицы без сна - страница 5

стр.

То ли утро, то ли ночь, то ли еще бог знает что. Светло, хоть солнце где-то там, за горизонтом; вокруг никого нет. Допустим, что так и должно быть.

Лада лежала рядом с дорогой, цела и невредима. Разве что синячки. Но это, скорее всего, мелочи.

Она поднялась, глядя себе под ноги. Было страшно снова оказаться в незнакомом месте. Пересилив себя, Лада посмотрела сначала в один конец проспекта, потом в другой. Никого не было. Чтобы делать хоть что-то, Лада пошла, как она полагала, на восток.


>* * *

Утро, третье утро. Уже третье утро на этом проклятом поребрике. Их спасала от сумасшествия одна надежда: Лада жива. В глубине души каждый верил в то, что это последнее утро здесь, на асфальте.

Взошло бледное солнце, дурацкое и ненужное. Оно не грело.


>* * *

Лада шла на восток. Солнца не было. Оно зависло где-то за горизонтом и не хотело оттуда вылезать. Город словно вымер.

…Странный какой-то дом. Хрущевский, пятиэтажный. На первых этажах таких домов обычно располагаются гастрономы или булочные. А тут — электростанция. Э-лек-тро-стан-ция…

Лада открывает дверь и входит. Тяжелый черный запах горелой изоляции. Дверцы всех силовых шкафов открыты, шины оголены. Есть ли на них напряжение?..

Человек, заснувший за пультом, не проснулся при ее появлении. Он заснул, по-видимому, очень крепко. Уткнулся лицом в прохладную металлическую панель, словно пытался обнять весь огромный пульт.

Странные сны снились оператору…

Лада подошла к оператору, коснулась его рукава. Человек даже не пошевелился. Вдруг Лада увидела, что его руки обуглены. Не веря, она затрясла тело. Безвольно мотающаяся голова повернулась лицом к Ладе. Оно было синим.

Она нашла в себе силы выйти из электростанции. Но куда идти? Все это было слишком для психики. Улица шла под уклон, и Лада пошла вниз… Она не замечала, что асфальт уже кончился и под ногами чавкала земля, а потом тихо шелестел песок…


Огниц

«Что же дальше?» — уныло думал Генрих.

Солнечный гривенник поднимался все выше и выше, но в городе по-прежнему никто не появлялся.

Разговаривать никому не хотелось.

Все чего-то ждали. Слишком уж тихо было. Значит, скоро должно нечто произойти.

Послышался шум мотора.

Шум приближался. Наконец из-за поворота вынырнул светло-голубой автомобиль.

Огниц!

Все вскочили как по команде. Генрих яростно сжимал кулаки, хоть это и было для него несвойственно. Ну что ж, раз ты сам сюда пожаловал, сейчас поговорим…

Машина промчалась мимо, даже не снизив скорости. Генрих, Вождь и Сергей в бешенстве выскочили на дорогу… и недоуменно переглянулись. Им удалось выйти из зоны действия колпака.

Автомобиль Огница быстро скрылся за поворотом.


Берег

Лада лежала на берегу. Вокруг было тихо и пустынно. Ее волосы мокли в воде. Она была без сознания.

К ней подошел Генрих, стал машинально приводить в чувство. Он снова был в великой рассеянности.

Лада открыла глаза и посмотрела на него в упор. Ее взгляд выражал только тоску. Когда же все это кончится?..

«Спокойно, — как бы сказал Генрих. — Все хорошо. Ты представляешь, все уже хорошо. Все просто замечательно. И это навсегда, понимаешь?»

Она перевела взгляд на Серегу и Вождя, стоящих чуть поодаль. Посмотрела на Генриха. Снова поглядела на них.

Они стояли словно скалы. Да, на них можно было опереться. На них можно было положиться. Теперь же непонятным было одно: возле них стоял старый патефон, неизвестно откуда взявшийся, и работал…

Вставало солнце.


Счастливая

Комната Генриха наполнилась солнцем.

Странно, но оно все же как-то взошло, и, похоже, окончательно. В его свете комната казалась пустой и словно утратившей свою магию. Теперь ясно была видна ее планировка — обычная планировка комнаты в современном многоэтажном доме.

Косые лучи светила били в окно и рисовали на стене розовые параллелограммы. Было очень светло, но Лада крепко спала.

Она спала, уткнувшись в подушку, накрывшись толстым теплым одеялом, словно боясь замерзнуть. Солнце медленно подбиралось к ее лицу…

Генрих сидел у открытого окна на кухне Лады точно так же, как вчера сидела она. Перегнувшись через подоконник, он внимательно глядел вниз. Казалось, что больше всего на свете ему хочется увидеть Поток…