Город без войны - страница 10

В сарае Сашка получил чёрные брюки, гимнастёрку, куртку, поношенные кирзовые сапоги с металлическими набойками на подошвах и выгоревшую фуражку с едва различимой надписью «Штурм». Всё это ему завернули в толстый слой обёрточной бумаги.

– Ну как фойма? – иронично осведомился Кролик. – Кьюче, чем в вашем Койпусе?

– Сойдёт. А что, в этом ходить обязательно?

– Ну ты даёшь! – закатился Кролик. – Это тойко дья боёвок, а то пьоносишь до дый, а новую хьен дадут. Ну, может, чеез паю ет, но ты язве стойко жить собияешься?

– Хотелось бы, – мрачно ответил Сашка.

– Кому сийно жить охота, к нам не езет! – наставительно пробурчал Кролик.

Они прошли через частный сектор южной окраины и оказались в развалинах. Раньше здесь был спальный район из престижных, но ещё в начале бесконечной войны его разбомбили. Теперь уже и война не та, и бомбардировщиков ни у кого нет, а полуразвалившиеся высотки зловеще смотрят на город пустыми глазницами. Сашка поёжился от неприятного чувства.

– На всех домах номея, – опять заговорил Эдик, – то есть не на всех, а на тех, где жить не очень опасно. В остайные ючше не заходи, тойко есйи по нужде пьиспичит.

Сашка старался запомнить, куда его ведут, но это было нереально – приходилось всё время смотреть под ноги. Они с провожатым шли, наступая на осколки битого стекла, обходя кучи железобетонных обломков с торчащей арматурой, поросшие по краям колючими кустами шиповника. Иногда Сашка слышал крики, ругань, собачий лай, изредка им навстречу попадались плохо одетые парни.

– Гьяди не вьяпайся, – посоветовал Кролик. – Все, кто здесь живёт, не очень чистопьётные. И… это, у тебя сигаеты не найдётся? Тут гниёт кто-то уже дней восемь. Тут ючше куйить. Нет? Жай, тогда пьёсто дыхание задейживай.

Действительно, откуда-то из развалин потянуло противным запахом разложения. Сашка с Эдиком почти перешли на бег.

– Это, небось, сатанисты язвьекаются. Мы на них обьяву устьяиваи, да этих паязитов всех не пееёвишь. Здесь вообще всякого сбьёда хватает, по одному тойко днём ходим и то озияемся. Хойошо бы тебе, пьиятей, пушку заиметь. На боёвки оюжие выдают, конечно, но ючше иметь своё. Стьеять умеешь? А, забый! Ты же у нас из Койпуса.

Наконец они остановились перед бывшей двенадцатиэтажкой с жирно намалёванным красной краской номером 31. От бомбёжки пострадали только верхние этажи здания, а низ выглядел вполне надёжно.

– Нам сюда, – сказал Кролик. – Это очень хоёший дом, тут сьязу пять бьигад живут, так что ночью по одному вас не пееежут.

Сашка покорно полез за Кроликом в пробоину, служившую входом. Подъезд выглядел как надёжная баррикада и общественный сортир одновременно. У лестницы на мешках с мусором лежал худой долговязый парень в очках и каске. Увидев Сашку с Кроликом, парень лениво направил на них грязный обрез.

– Куда прёшь?

– Не узнай, бьоха пьётивотанковая? – Кролик засмеялся. – Я вам новенького пьивёй…

– Узнал, – отозвался парень. – Всё скачешь?

– Пойзаю, – Кролик подтолкнул Сашку в спину. – Езь чеез мешки.

Сквозь выбитые окна на лестницу проникало достаточно света, и было видно, что все стены густо исписаны ругательствами и множеством имён. Рядом с именами стояли даты – видимо, рождения и смерти. На четвёртом и пятом этажах хлама почти не было и все двери целые. На одной было выцарапано: «Тут живёт Кузя», на другой изображены фаллосы, а под ними красиво, с завитушками, выведено: «Вот вам всем!» Эдик подошёл к самой неприметной двери на пятом этаже и громко постучал.

– Пошёл вон! – крикнули из-за двери.

– Откьивай, пьидуйок, замену пьивёй!

Дверь приоткрылась. На пороге стоял рыжий вихрастый парень с оттопыренными ушами.

– Это Ёва, – важно пояснил Кролик.

– Лёва, а тебе так и Лев, – поправил его рыжий хриплым голосом, почесав грудь под некогда белой майкой. – Заходите, сволочи, всё равно уже разбудили.

Квартира оказалась большой и, по сравнению с подъездом, чистой. На стенах сохранились остатки обоев с приятным геометрическим узором, а на ободранных местах новые обитатели наклеили картинки с крутыми ребятами и голыми девицами. Сашка вздохнул: из Корпуса за такое выгнали бы в момент… Большая комната, служившая в нормальных квартирах гостиной, была переделана под пункт питания: половину её занимал огромный стол, одна из его ножек была сделана из обтёсанного ствола деревца. Вокруг стояли разнокалиберные стулья, табуретки, просто ящики. Сверху стол был накрыт грязным листом фанеры. На фанере валялись огрызки, окурки, громоздились немытые алюминиевые миски и кружки.