Город мой – Ялта (сборник) - страница 13
А тут и Игорь, здоровый, в общем-то, мужик, перегрелся, что ли, или действительно какой-то вирус подцепил. Во всяком случае, вечером у него вдруг поднялась температура. Чуть ли не до сорока. Серёженька был немедленно изолирован, то есть помещён в отдельную комнату: «Не смей подходить к папе, он заразный!» Ослабленный ребёнок развлекался тем, что с разбегу бросался на дверь, запертую на крючок, и вопил во всю глотку: «Выпустите меня!» Женька всю ночь мазала мужа уксусом с постным маслом и — о, чудо! — утром у Игоря тридцать шесть и шесть и чувствует он себя превосходно.
Однако Ирина Михайловна, принципиально отвергавшая лёгкие пути, заявила, что необходим врач. Ведь вчера было почти сорок, а главное, ей что-то не нравится Серёженькино горло — какое-то покраснение, вдруг он заразился?! Да и у неё самой побаливает нога. В доме трое больных! Вызвали «скорую помощь».
Дальше — сцена, достойная пера Тэффи. Женька на кухне варит Серёжке манную кашу. Игорь, как больной, лежит в кровати. Серёжка гремит дверью: «Выпустите меня!»
— Мама, сколько ложек сахару? — кричит из кухни Женька.
— Что?! Я не слышу! — ещё громче отвечает Ирина Михайловна. — Серёжа, не смей! Игорь, скажите ему! Толя, Толя! Что ты будешь на завтрак? Яичницу будешь?
А Анатолий Сергеевич невозмутимо читает газету.
Тощий, нервный, бледный почти как его халат, но в отличие от просто белого халата, ещё и с какой-то прозеленью в лице, доктор «скорой помощи» долго звонил, стучал, снова звонил.
— Они дома, дома! — сказали соседи, завтракавшие во дворе за большим деревянным столом под инжиром. — Вы лучше в окна кричите. Ирина Миха-ална-а! Женич-ка-а!
Соседи, наконец, были услышаны, а доктор впущен.
— Ах, доктор, извините! Видите, как у нас — голова кругом… Прошу вас сюда, помыть руки… Женя, Женя! Дай доктору полотенце! Нет, не то! На нижней полке! Да, доктор, представьте, у нас трое больных. Нет, тяжёлый один. Ребёнок перенёс ветрянку, и я волнуюсь, не мог ли он заразиться…
— Мальчик здоров, — кротко сказал доктор, мельком взглянув на Серёжку.
— А горло, доктор?! Вы же не посмотрели горло!
— Открой рот! — сказал доктор с ненавистью.
Серёжка приятно улыбнулся и спрятался за портьеру.
— Серёжа, не смей! Портьера пыльная! А вдруг аллергия?! Евгения, я же просила тебя пропылесосить! А вы, Игорь, ещё в прошлом году мне обещали вынести в сарай эти книги… Вот и читали бы в сарае! Доктор, а вдруг астма?! Разве не может быть? От пыли!
Серёжка завернулся в портьеру.
— Игорь, вы же отец, скажите ему! Нет, не подходите, вы заразный! Толя, Толя! Скажи хоть ты ему!
— Хе-хе-хе! — сказал Анатолий Сергеевич, не отрывая глаз от газеты.
— Серёжа, не смей! Евгения, где же ты? Я не могу с этим ребёнком!
Женька выскочила из кухни. Оттуда немедленно потянуло пригоревшей кашей. Серёжку выпутали из портьеры. Доктор сказал, что горло хорошее.
— Но вы так не увидите, доктор! Надо ложечкой! Женя, дай доктору ложку! Скорее! Нет, не эту! Этой Игорь вчера варенье ел — «изюм-эрък», я видела! Евгения, что же ты?! Каша горит!
— Очень хорошее горло, — повторил доктор и поспешно двинулся к выходу.
— Доктор, доктор! Куда же вы?! У нас ещё один больной! — резво догоняя его, кричала Ирина Михайловна.
— Кто это? — подозрительно спросил доктор.
Ирина Михайловна выждала, пока доктор остановится, и после эффектной паузы скорбно и торжественно объявила:
— Ах, доктор, это я!
— Что случилось? — измождённая физиономия доктора выражала покорность судьбе.
— Ах, доктор, представьте, я ездила в Рыбачье! На катере! Доктор, вы были в Рыбачьем? Какой воздух! Не правда ли? Не то, что в нашей Ялте — машины, толпы людей… Я здесь просто задыхаюсь!
— Ну?
— Вы знаете, доктор, был небольшой шторм, а там, в Рыбачьем, такая крупная галька… Доктор, мне кажется, что, выходя из моря, я растянула ногу…
— Хе-хе-хе! — сказал Анатолий Сергеевич.
Доктор, затравленно озираясь, нёсся к дверям.
— Мама, а Игорь? — крикнула Женя из кухни.
— Доктор, куда же вы?! — бросилась за доктором Ирина Михайловна. — А третий больной?! Я совсем забыла… Температура сорок!
— Где? — приостановился доктор и тяжело задышал.