Город на цепи - страница 23

Шелест крылышек с балкона, бесшумно открылась дверь.

— А у моей ученицы как всегда сотня вопросов на уме?

Это не было идеей светлой богини, с лёгкого копытца Луны Пилота теперь все называли как раньше Твайлайт.

— Сегодня всего парочка. Готова к серьёзному разговору, Селестия?

Принцесса легонько тронула крылом плечо человека.

Новая ученица совсем не Твайлайт, она не почитала богиню, нисколько; не смущалась жёстких слов, но вместе с тем никогда не обвиняла. Честные ответы были действительно важны для неё. А её одержимость историей Эквестрии? Она дарила новый взгляд на сумрак прошлого, одно это уже много значило для богини.

— Почему пони однажды остановились? — лёгкая улыбка смягчила прямой взгляд. — Пони изобретательны и умны, они постоянно придумывают что-то новое. Но почему тогда земнопони работают в полях? Где ваши разумные машины?

Теперь она говорила почти шёпотом:

— У вас была тысяча лет мира. Почему пони не изменились?

Обычный вопрос для человека. Селестия уже привыкла на такие отвечать.

— Пони должны выжить, Пилот. Ты знаешь о моей войне с сестрой. Нас было всего двое, но мы умудрились начать бойню; тогда многие погибли.

— Ты понимаешь, что может случиться, если каждая пони будет сильна как аликорн? Однажды кто-то убьёт всех.

Человек и аликорн смотрели прямо в глаза одна другой. Так смотрят с ненавистью, или ища понимание.

— Они все исчезли, Селестия. Все, кто выжил в той войне, давно умерли. И следующие поколения тоже.

— Ты помнишь своих друзей из прошлого? — продолжала Пилот.

— Никогда не забуду. — Аликорн вздохнула — И они живут в памяти других пони.

Время шло, грустный вечерний разговор тёк своим путём. Чему хотела научиться Пилот, что так безжалостно пытала богиню?

— Я не спирит, я не смогу взять пони и вырвать из них всё, что считаю плохим. Так не останется ничего. Ты много рассказывала о своём городе, он живёт как один организм; люди гораздо ближе друг к другу, чем пони. Было очень жестоко забрать вас из дома?

— Не очень. Мы сами захотели бы уйти. Ты понимаешь, Селестия, что мы можем сделать с Эквестрией? Не только аликорны достойны жить. Мы найдём способ защитить от смерти остальных пони, мы сделаем их лучше. Почему ты не мешаешь?

— Пусть всё идёт как идёт. Я не боюсь. — крылышко опустилось в пустоту, плечо человека исчезло.

Пилот мелькнула на балконе, спрыгнула вниз. Она никогда не прощалась. Ей часто требовалось обдумать разговор одной, когда кончались слова.

Ветер ласкал тело, скафандр мог передать любое ощущение и всегда защищал. Ветер — лучшее из чудес Эквестрии. Внутри фрейма нигде не было воздушных рек, в машинах-терраформерах тоже. Течёт воздух, значит корпус пробит. Поначалу Пилот боялась ветра.

Над стеной мерцали маленькие редкие огоньки. Внизу золотистое сияние улиц Кантерлота. Красивая ночь.

Тёмный аликорн невидимкой стояла рядом, ей тоже нравилось это место, но никто не знал.

Ангары Анклава. Двадцать девятый день после перехода. Пять утра.

Манипулятор крана мягко подхватил фаэтон и нёс его к шлюзу.

Человек в кабине ещё раз оглянулся на шесть странных полусфер и пожал плечами. Они валялись в ангаре с позавчерашнего дня; может нужны кому, не ему точно. Сейчас его интересовали только полёты: пролетающая внизу земля, манёвры на скорости звука — всё это оживляло воспоминания о капсуле управления фреймом; только перегрузки мешали, кабину нужно было переделать.

Богиня ночи, что удивительно, появилась утром.

— Пилот обещала мне, что ты покажешь Анклав. Покажешь? — спросила аликорно-синяя мордочка.

— Она хвостиком носится за сестрёнкой, стыдно было бы отвлекать. — подумала в тот же момент Луна. Она умела одновременно думать о множестве разных вещей.

— Да, она сказала. Пойдём, вся компания ждёт.

— Компания?

— Ага, а ещё у меня есть сюрприз.

Он надеялся, что других не сильно шокирует экскурсия с богиней. Общество пони было всё пропитано странными традициями, которых он пока не мог понять и боялся сделать что-то не так.

Анклав. Тот же день. Десять утра.

Удивительные создания. Дёрпи с Динки носились по ангару будто нечто ища, Лира что-то убеждённо объясняла Луне, а он улыбался. Так приятно было недооценить своих друзей.