Город над крышами - страница 10
Вроде же и не встречалось такого.
Берсенев уже хотел закрыть браузер, как наткнулся взглядом на нижнюю строчку: «Любителям квестов».
Модулей с квестами было, наверное, за десяток.
Типичный рекламный текст обещал спокойное и неторопливое приключение. «Шаг за шагом вы продвигаетесь по сюжету, от подсказки к подсказке, от одного знака к другому. Вам придется быть внимательным и храбрым. Возможно, поиски заведут вас в неожиданные места. Но в самом конце пути вас ожидает вознаграждение всех ваших усилий!».
Берсенев хмыкнул.
Возрастной ценз — от двенадцати. Дети могли себе такое поставить. Тем более, что выполнение квеста предполагало какие-то награды. Возможно, они даже соревновались. Черт, сообразил он, кто-нибудь, наверное, интересовался, что там у разбившихся ребят имелось на визорах. Хотя бы в одном из семи случаев.
Берсенев дернулся было к телефону, но вспомнил, что ночь. Зараза. Ну, ладно, отчеты-то во внутренней сети есть.
Он со вздохом потянулся к «модусу-трио».
Щелчок. Несколько мгновений кружащихся в темноте снежинок. Инициация, верификация, подгрузка обновлений.
Вспыхнула, прыгнула в угол экрана иконка с подписью: «Берсенев Александр Степанович», позеленела, объявляя, что следователь Берсенев в час двадцать ночи с какой-то стати находится онлайн.
Он получил доступ к архивам, выбрал необходимые отчеты (следователи Панин, Яремчук, Липская), задал поиск по контексту слов «визор» и «прошивка». Как и ожидалось, наибольшее количество упоминаний содержало дело по смерти Анны Поспеловой. Скорее всего, потому, что родители девочки сразу выдвинули обвинения против производителей визоров, и этот вопрос исследовался тщательно.
Итак, визор немецкой фирмы «Kraftshell», модель «Magikshell», виртуальная среда «Аура 3.0». Система официальная, последняя прошивка — от производителя.
Софта, который был установлен в визор, Берсенев в деле не нашел, но ссылкой прилагались выдержки из судебных слушаний, и уже в них юридическая служба «Kraftshell» приводила доказательства пользования Анной Поспеловой нелицензионными, не сертифицированными приложениями, которые были запущены на момент ее гибели.
«Знаки». «Золотой квест».
«Знаки» оказались программой быстрого обмена сообщениями и фото с привязкой к местности. «Золотой квест» оказался игрой. Точнее, не совсем игрой. Это была оболочка по поиску артефактов, которые открывали путь в тайный город.
Город-над-крышами.
В Шамбалу, мать ее, подумал Берсенев. В Белогорье. Сказочки, припевочки. Значит, Аня Поспелова играла в «Золотой квест»?
И что ей открылось в самом конце?
Так, а во что играли другие? Очень интересно. Что ж мы все скопом мимо такой версии… Берсенев почувствовал, как мурашки пробежали по загривку.
Если все дети, все восемь человек…
Он, забывшись, встал в визоре. Муть накатила, но тут же отхлынула, едва он осторожно, не двигая головой, сел обратно.
Хорошо-хорошо, «Золотой квест».
Разработчиком значился некий Ян Коти, как ни странно, живущий под самым боком. Был даже адрес, Голубева, двенадцать. По карте — два километра напрямик.
Берсенев открыл три-дэ-план города и нашел, что Ян Коти как индивидуальный предприниматель снимает помещение в цокольном этаже солидного здания чуть ли не полуторавековой постройки.
К сожалению, в других делах никакого «Золотого квеста» не упоминалось. Тут, конечно, надо было родителей опрашивать, во что их дети…
Мягко звякнув, пришло сообщение. Глазами вверх и вправо — открыть.
«Не спите?» — написал Солонин.
«Обнаружил тут кое-что, — отбил Берсенев. — Вы случайно не вскрывали визор Димы Лиховцева?».
Ответ пришел не сразу.
«Забрали родители. Им выдали все его вещи в морге».
«Вы их не спрашивали об увлечениях сына?» — написал Берсенев.
«Меня не было в морге», — ответил Солонин.
«Я думаю, что все дети, весьма вероятно, играли в одну игру, перед тем, как упасть».
«И?».
«Золотой квест».
«Вы предполагаете умысел разработчика?».
«Да, именно».
«Хорошо, а мотив?».
Берсенев задумался.
«Зайду и спрошу. Это, здесь, на Голубева».
«Удачно».
«Я тоже так думаю. Возможно, потому у нас такая статистика, что он здешний».
«Александр Степанович, я не вижу, зачем ему это надо, — написал Солонин. — Если действительно имеет место возникающий в процессе игры какой-то эффект вроде гипнотического, то это, если без паранойи, элементарная недоработка».