Город ненаступившей зимы - страница 3

Когда Сергей Владимирович, был просто Сережкой, то самые желанные, на тот момент, вещи, покупались родителями на рынке или в универмаге. Сколько счастья было в глазах маленького Сережи, когда мама или папа, закрывая спиной прилавок, чтобы растянуть интригу, потом вручали сыну какую-нибудь машинку или книжку-раскраску, о которой тот долго мечтал. И потом вся дорога домой преисполнялась настоящей детской беспримерно искренней радостью, когда в руках вертелась новая игрушка. Причём, нести нужно было именно в руках и никак иначе! Чтобы все видели — вот как родители любят!

И сейчас, Сергей шёл, улыбаясь своим воспоминаниям. Он был так же счастлив, как и тогда — много лет назад. Только теперь не нужны были никакие подарки. Память, о тех, что родом из детства, являлась, сама по себе, самым лучшим подарком, для такого взрослого мальчика, по имени Серёжа.

— Ты звонил или опять забыл? — с вызовом интересовалась пожилая, слегка полноватая женщина у своего супруга.

— Да выключен у него телефон, говорю же тебе! — почти взмолился мужчина.

— Выключен!.. Небось, опять всё поперепутал с похмелья! Ух! — женщина картинно замахнулась на мужа и тот, так же картинно, скукожился, изображая сосредоточение страха, пред карающим подзатыльником супруги. — Дай бумажку! Сейчас сама позвоню.

— Пожалуйста! — старик взял со стола замусоленный листок, долгое время лежавший без дела в портмоне и протянул жене.

— Предпоследняя — это один или семь? — бросила женщина, застопорившись посреди набора номера.

— Семь.

Удовольствовавшись пояснением, она набрала две последние цифры, выслушала дежурную фразу автоответчика, повествующую о том, что абонент недоступен и бросила трубку. Затем промедлив секунду, принялась за набор снова.

— Ну, чего ты эти кнопки, будто клопов, давишь?! Сказано же — не-до-сту-пен! — раздельно отчеканил муж.

— А вдруг это не семёрка, а единица? Вдруг, ты всё опять напутал, пьянь?!

Владимир Иванович Булавин уже давно привык к тому, что жена обзывает его пьянью. Причём, привык настолько, что давно перестал обижаться и принимал это, всего-навсего, как некое дополнение в обращении к его персоне. На самом деле пожилой мужчина пьяницей не был. Да, выпивал. Но, отнюдь, не каждый день и, почти всегда, в меру. Однако, если был повод — без приконченного полулитра день не заканчивался.

Такое резкое осуждение, казалось бы, вполне невинной, по российским меркам, привычки, крылось в самой женщине, точнее пережитом ею в детстве. Она рано потеряла отца, и причиной его безвременного ухода был цирроз печени, вызванный, как раз, излишним злоупотреблением.

— Ну, хватит! — взмолился мужчина.

— Отвали! — буркнула жена. — О! Гудки пошли! — женщина нервно постукивала пальцем по низенькому столику, на котором, вот уже три десятилетия было законное место телефонного аппарата. — Алло! Серёжа? Нет, ошиблась? Ну, извините, — грустно протянула старушка и медленно положила трубку.

— Ну чего ты дёргаешься? Сказал же приедет — значит приедет! Чего провода обрываешь, дура старая! — бросил Владимир Иванович и пошёл на балкон раскурить очередную сигарету.

Он тоже волновался и переживал — всё-таки, за последние шесть лет сын приезжал в гости лишь однажды, и то, всего на пару дней. Но, своего волнения мужчина старался не показывать. Довольно в доме и одной истерички!

Когда уже вторая по счёту сигарета подходила к концу, в дверь позвонили.

— Серёжа! — раздался из прихожей голос взволнованной матери. — Приехал-таки! А чего у тебя телефон не отвечает? — сразу перешла к расспросам старушка.

— Да, сел в самолёте ещё, — пытался объясниться сын, мягко высвобождаясь из объятий, которые, в силу значительной разницы в росте, тянули его к земле. — Я вам тут гостинцев привёз… — добавил, протягивая дорожную сумку показавшемуся в коридоре отцу.

— Да, хрен с ними, с гостинцами! После! — отозвался мужчина, принимая поклажу. — Кушать хочешь? Мать пельменей налепила, с утра. Под водочку, мммммм…, — мечтательно промычал Владимир Иванович, — самое то!

— Тебе бы только «под водочку»! — не преминула, в очередной раз, поддеть мужа супруга.