Горшок черного проса - страница 9

Навстречу Найденову из блиндажа вышел командир батареи. Был он помят и не брит, да к тому, же, видимо, не успел проспаться после попойки, и в усах у него застрял пух от подушки.

Хмуро и недоверчиво глянув на гостя, капитан вдруг просиял:

— Васька, черт!

— Макаров?! — изумился Найденов. — Вот не ожидал! Тебя и не узнаешь…

— А я, думаешь, ожидал?

Они стиснули друг друга в объятиях. От капитана разило перегаром. За встречей с любопытством наблюдали такие же заспанные, как командир, артиллеристы.

— А ты хорош… Бравый вояка! — оглядел с головы до ног неожиданного гостя Макаров. — Я уже подумал, что наши разведчики ихних словили. Думаю, вот сейчас мы их на бережку, на виду у красных, и шлепнем. А то скука! Не служба, а прозябание… — провел он рукой по небритой щеке. — А ты что же — туда?

— Да. Устрой, пожалуйста, моих на отдых.

— Идите вон в тот блиндаж, — сказал капитан солдатам-разведчикам. — А теперь прошу ко мне.

— Успеется, Гриша. Пойдем сначала на наблюдательный пункт.

— К чему такая спешка? Давай лучше отужинаем за встречу… Ты ведь не сегодня уходишь?

— Нет.

— Так в чем же дело? Пошли, пошли в блиндаж!..

— Нет, сначала надо на энпэ. Я тебе сейчас все объясню.

— Ну, смотри, — с сожалением сказал Макаров. — А то потом скажешь: встретил не так, как надо…

По ходам сообщения они вышли на самый берег. Наблюдательный пункт был открыт на небольшом холмике.

Найденов взял у солдата-наблюдателя старый цейсовский бинокль и впился в полурастворенные в вечерней дымке знакомые очертания холмов, соснового леса, церкви, домов на западном берегу.

— Обстановка у нас относительно спокойная, — рассказывал между тем Макаров. — Красные не лезут пока на рожон. Силенок у них маловато. Фронт по берегу почти на двести километров занимает двадцать первая дивизия, так в ней едва три-четыре тысячи штыков и сабель. Посты расставлены чрезвычайно редко. Один из них здесь, в Гоньбе. Бойцов не более взвода. Артиллерии нет. Пара пулеметов, пожалуй… Второй пост километрах а десяти. Между постами ведется патрулирование.

Найденов оторвался от окуляров. Лицо его было бледным, руки дрожали. Он протянул бинокль капитану и сказал:

— Посмотри туда…

— Что я там не видел, — равнодушно отозвался Макаров. — Надоело это мне уже до мозолей на глазах.

— Нет, ты посмотри, — повторил Найденов.

Капитан пожал плечами и взял бинокль.

— Ну-с…

— Это мой дом, Гриша.

— Ах, вот как… — протянул капитан. — В Гоньбе твое имение?

— Да.

— Постой, постой! Да ты же мне в госпитале говорил об этом! Потрясающая ситуация… Теперь я понимаю тебя, Вася… — Он помолчал, потом спросил: — Давненько здесь не бывал?

— Давно. С зимы шестнадцатого.

— Три с половиной года… Матушку еще застал, да?

— Жива была. Я тебя что хочу попросить, Гриша, когда начнется все это… учесть то обстоятельство, что…

— Конечно, Вася! Что за разговор! Ради такого случая все сделаю аккуратно. Постараюсь без ущерба. Ни один снаряд не упадет. Если только красные сами не подожгут.

— Не успеют…

Они оставались на наблюдательном пункте, пока темнота окончательно не скрыла противоположный берег. Ветерок доносил оттуда запах дыма. Иногда было слышно по-над водой конское ржание, пиликанье гармошки, голоса. Наконец Макаров уговорил Найденова уйти.

У блиндажа капитан окликнул:

— Акулов! Акулов, черт бы тебя побрал!

— Слушаю, вашбродь! — Из блиндажа выскочил молоденький солдат. Новое английское обмундирование мешком висело на его тощей фигуре. — Слушаю, вашбродь! — повторил он, испуганно глядя на офицера.

— Какой ты Акулов? Пескарь ты, а не Акулов. Что у нас есть… это самое?

— Самогонка, вашбродь. Огурчики соленые, яишница.

— А еще что у нас есть, кроме самогонки?

Солдат молчал, часто моргая глазами.

— Я тебя спрашиваю или не тебя?

— Есть коньяк… Дык сами сказывали: для особого случая. Или когда наступать, или..

— Или еще чего? Ну, договаривай, каналья!

— Вот и я говорю. Значит, или наступать. Ну, значит, для особого случая.

— Вот сегодня и есть тот самый особый случай! Гость у нас. Да еще какой гость! Ставь все, что есть!

— Слушаю! — гаркнул солдатик и исчез в блиндаже.

— Что это ты его, так? — спросил Найденов.