Горы слагаются из песчинок - страница 25
Нужно что-то придумать. И скорее. Как можно скорее. Обрести уверенность и оптимизм. Какой-то внутренний свет, который излучался бы и на окружающих. И надежно его защищал.
Мать вот уже четвертый день возвращается домой одна.
Строгая, бледная, в черно-белом полутрауре, с которым почему-то упрямо не хочет расстаться. Походка ее сделалась еще тяжелей и решительней.
В последнее время Мать заметно изменилась и меняется изо дня в день. Похоже, она успокоилась.
Она больше не просыпается по ночам и не стонет во сне, пугая Подростка.
Сегодня Мать снова одна. Он слышит, как она порывистыми шагами ходит по тесной прихожей, и мысленно представляет все ее движения. От двери Мать направляется к вешалке, оттуда — к зеркалу и, замыкая воображенный Подростком треугольник, возвращается снова к двери. Слышно, как в замке поворачивается ключ.
Стало быть, нынче вечером Мать никого не ждет. Опять она никого не ждет.
Но вот тяжелые шаги Матери удаляются в сторону ванной. Наверное, только там ее по-военному четкие движения округляются: сложив ладони мягкой лодочкой и склонившись над краном, она замирает, как прежде, в томительном ожидании.
Подросток сжимает горящие веки, чувствуя, как в душе разливается беспокойная, жадная, ноющая тоска — по прежней, почти уже забытой и вот на глазах оживающей, женственной, слабой, нуждающейся в поддержке Матери.
Январь в этом году выдался ослепительно яркий. Закат с трудом прорывается сквозь хрустальную стылую белизну, выстилая землю мягкими голубыми тенями, а небо — красноватой мглой.
Предательские туманы рассеялись, и ему, как, впрочем, и тем троим, больше не спрятаться за их пеленой. Опасность может подстерегать Подростка только в промерзших подворотнях да за углами домов. Но он осмотрителен: резкие выступы и изломы застроенных вкось и вкривь переулков обходит по мостовой.
День уже подрастает, вытягивается, упираясь руками в утро, ногами — в вечер, и пытается пошире раздвинуть их. Семь-восемь дневных часов кажутся стеклянным мостиком — чистым и незапятнанным. В колючем, бодрящем морозном воздухе он плавной дугой переброшен от рассветного одиночества к теплому, уютному вечеру.
Мать сбросила строгие уличные туфли и бесшумно ступает теперь в мягких войлочных тапочках.
Подросток поспешно поправляет на столе невзрачную книжицу — подтверждение его первой за долгое время победы. Он задумывается и передвигает книжицу на край стола: так она будет заметней, сразу бросится в глаза вошедшему. Но снова передумывает и кладет ее на середину: пусть она здесь не обращает на себя внимания, зато — в центре, на почетном месте.
Он замирает в возбужденном ожидании.
Ручка двери медленно опускается, и в комнату нерешительно входит Мать.
На удивленном лице Подростка вспыхивает улыбка.
Он видит на Матери кремовый халатик, легкий, как у девчонок, расширяющийся книзу, с веселыми оборками на вороте и рукавах. Но в тусклом взгляде зеленоватых глаз все же кроется грустная неуверенность, а румянец, оставленный на щеках холодной водой и жестким полотенцем, кажется почему-то ненастоящим, намалеванным небрежной кистью. Подросток перешагивает через поблекший вдруг орнамент ковра и наклоняется к еще мокрому лицу Матери. Та стыдливо утыкается в плечо сына, точно желая убедить его, что он не грезит, что это действительно она.
Смущенно отступив, Подросток берет со стола книжицу и молча протягивает Матери.
В немигающем взгляде зеленоватых глаз загорается изумленное невинное детское любопытство. Мать углубляется в книжицу: это официальный документ, рубрики которого заполнены названиями предметов, оценками, подписями.
— О-о, — протяжно восклицает она. И потом, после долгой паузы, говорит виноватым дрожащим голосом: — А я-то забыла, что ты сегодня… что у вас теперь… Вернее, я помнила, только выскочило из головы. Память худая стала.
Боже мой. Выскочило. Из этой сегодня такой изящной, задумчиво склоненной набок, такой милой и симпатичной головки выскочило. Память у нее худая.
Подросток застыл на месте, серьезный, с обиженно вздернутым подбородком.
— Работы сегодня было невпроворот… Но тем более приятен этот сюрприз… — робко поднимает она глаза на сына.