Горячее сердце - страница 22

Вера метнула горячий взгляд.

— А ты не подумала обо мне?

Ариадна сжала благодарно ее руку.

— Ты у меня всегда такая, смугляночка!

Времени на разговор о Мерзляках не оставалось. Надо было устроить знакомую Ариадны и как можно быстрее.

Вера решила, что будет безопаснее, если девушку к ней на квартиру приведет Лена, а утром на вокзал проводит Гриша.

Лена испугалась, сбивчиво зашептала:

— Тебя же арестуют. Как пить дать арестуют...

— Значит, не будешь помогать? — жестко спросила Вера. — Боишься?

Лена прижала ладони к жарким щекам.

— Боюсь, Верочка, боюсь.

Вера молча двинулась к двери, но Лена схватила ее за руку. — Ты не слушай меня, я сделаю, сделаю.

— Я так и думала, — сказала Вера, — жду тебя.

Когда Вера постучала в узкую, как пенал, Гришину комнату, он, видимо, спал. Растерянный, с красной щекой и ошалелыми глазами, вскочил, запнул под кровать высунувшийся чемодан, поправил смятую подушку. Потом обтер рукавом единственный стул и подал Вере.

— Да, конечно, — хрипло согласился он. — Сделаю обязательно; конечно, осторожно.

Вечером Лена привела нарядную даму в шляпе с вуалью.

— Меня зовут Софья, — крепко пожав Верину руку, сказала та, и Вера поняла, что больше ни о чем ее расспрашивать не следует.

Лена справилась со страхом, была довольна собой, и ей никак не хотелось уходить. В миндалевидных глазах так и светилось любопытство. Вера проводила ее до лестницы, сказав, что Лена выполнила поручение замечательно.

Софья была чуть старше Веры. Морщинки, сходящиеся к переносице, когда она задумывалась, и складки в уголках губ придавали ей суровый вид. Однако стоило ей улыбнуться, как лицо становилось добродушным, мягким, и тогда Софья казалась сверстницей, понятной и близкой.

Она подошла к окну взглянула на улицу, привычным движением достала папироску и жадно затянулась.

— Извините, но я покурю. На улице нельзя было, обращают внимание.

— Пожалуйста, пожалуйста, — откликнулась Вера.

Она поила гостью чаем с печеньем, привезенным из дома, рассказывала о Вятке.

— У вас там, видимо, еще густо живут? — спросила Софья. Вера смутилась. Нет, в Вятке жили по-разному; и густо, и впроголодь. Но в их двухэтажном особняке никогда не чувствовалось нужды.

— Просто моя мама живет в достатке, — испытывая неловкость, сказала Вера.

— А-а, — протянула Софья, и Вере показалось, что произнесено это было с холодком.

Ей нестерпимо захотелось сказать о том, что нынче после возвращения из деревни в Вятку ей вдруг стал противен этот достаток, что она стала чувствовать раздражение от изобилия и что человек, посвятивший себя революционному делу, наверное, не имеет права пользоваться этими благами. Выпалила все это горячо, сбивчиво, боясь, что девушка не поймет ее.

Софья с интересом взглянула на нее и, поправив пышную модную прическу, произнесла задумчиво:

— Да, Перовская ушла из семьи, из дома. И многие другие. Но ведь вы не собираетесь стать наследницей этого дома? Так что стоит ли теперь отказываться? На что вы будете существовать? — и прямо взглянула Вере в глаза.

— Нет, конечно, я не собираюсь стать наследницей, — торопливо ответила Вера.

Лежа в постели, Софья о чем-то долго думала, потом встала и опять закурила, сосредоточенно разглядывая розовую тлеющую точку.

— Вы знаете, нас не понимают многие даже с житейской точки зрения. Ведь у нас не бывает порой ни семьи, ни дома... Одни убеждения за душой... О благах думать некогда.

Напряжение и тревога, которые сдерживала в себе Софья, передались Вере.

Гостья спала, а она еще долго смотрела в потолок, не в силах заснуть. В ночи перезванивались на Кронверкском трамваи. По стенам и потолку бродили тревожные отсветы и тени. Они разжигали разгонявшее сон волнение.

Как мало она сделала, чтобы быть похожей на таких людей, как эта Софья! Ведь действительно та жертвует всем. Семьей, личным счастьем, хотя выполняет совсем незаметную рядовую, простую работу печатницы.

Утром пришел Гриша в тщательно вычищенной тужурке с сияющими ясными пуговицами. Бледный и решительный. Для него это поручение было, наверное, таким же испытанием, как для Веры памятное свидание с «женихом».