Горячее сердце - страница 24
— Сегодня у тебя «свидание» с Бородиным.
Вера медленно подошла к «французу».
— Здравствуйте, Сергей!
Он рывком повернулся к ней.
— Катенька, добрый вечер. Я тебя жду. Ты долго не шла, — и шепотом добавил: — Зовите меня Степаном.
Вера опустила ресницы. «Понятно. Знаю. Я — Катенька, ты, нет, вы, Сережа, — Степан».
Бородин кивнул на угловое здание с вывеской «Свечная и посудная торговля».
— Вот этот дом.
«Значит, здесь?» Дом обычный, но там собрались необычные люди, члены Петроградского комитета большевиков. И ей, Вере, поручено охранять это заседание. Она втайне боялась, что не сможет выполнить это страшно важное поручение, и немного нервничала.
Мимо них проскользнул человек с перевязанной платком щекой, в ветхом узковатом пальто. Толмачев. Он — член Петроградского партийного комитета. Вера отвернулась. Ничем нельзя показывать, что она знакома с этим человеком. Ведь тут, наверное, за каждым углом шпики.
С неба сыпал нудный морох. Сергей и Вера гуляли то по одной, то по другой стороне улицы, стояли под желтым тополем. Бородин склонил голову, словно любезно слушал ее, а сам наметанным взглядом окидывал фигуры встречных. Вера тоже вглядывалась в улицу, но все было таким обычным. Шаркали калошами чиновники, бухали сапогами мастеровые. Задохнувшись, поставила на забор скрипучую корзину прачка. Так бывает всегда. Сергей взял ее под руку. «Да, он правильно сделал, так меньше подозрений». Рука у Бородина была сильная. Вообще от всей его фигуры, округлого розового лица веяло здоровьем. «Он, наверное, очень добрый», — подумала Вера и тут же спохватилась: «Зачем это? Надо думать о том, чтобы не пропустить филера, а я...»
Бородин почему-то забыл, что ее надо называть Катенькой. Остановился и, заглядывая в глаза, взял ее за плечо:
— Вам не холодно, Вера?
— Нет, что вы.
— А ноги не промокли?
— Ну, что вы, нет, — сказала она и покраснела. Из прохудившегося ботинка при каждом ее шаге вытекала пузыристая грязь. «Хорошо, что он не заметил. А вдруг заметил?»
— Тогда на вечеринке я очень хотел поговорить с вами. Вы так вдохновенно читали «Каменщика»...
Вера вспомнила мимолетную встречу в трамвае. Тогда он, конечно, не заметил ее. Усмехнулась:
— А я вас знаю уже целый год.
Неожиданно он зло прищурил глаза, крепко стиснул ее руку. В придушенном шепоте — тревога:
— Ты не заметила? Нет? Вон та пролетка. Она битый час стоит уже здесь.
Нет, Вера не заметила. Горбился на козлах унылый извозчик. Это так обычно. А Сергей заметил.
Они прошли дальше. За углом, в тупичке, сидел подгулявший студент. Проходя мимо, Сергей споткнулся о его длинную ногу, громко извинился и прошептал:
— Сними пролетку.
Студент встал. Покачиваясь, побрел к пролетке.
— Эй, ты, в «Квисисану»!
Извозчик из-под надвинутого на глаза козырька буравнул взглядом.
— Нельзя-с. Занято-с.
Вера почувствовала беспокойство. «Неужели узнали? Неужели! Прокараулила... Эх!»
Сергей, подведя ее к крыльцу, пожал руку.
— Идите, Катенька.
«Да, Сергей прав. Надо предупредить». Она поднялась на третий этаж, предупредила Зару Кунадзе; возвратилась в сад, где ее ждал Бородин.
— Я все сделала, Степан.
— Хорошо. Только мы зря предупреждали: извозчик действительно ждал седока... Да, простите, Верочка, я не дослушал вас. Как же вы меня знаете целый год?.. Ах, в трамвае? — он заразительно засмеялся. — Эта фраза у меня одна-единственная осталась в памяти с гимназических лет... Значит, требовала трамвай остановить?
У Веры в неудержимой улыбке расползлись губы.
— Требовала. Шпион, говорит, это.
Он засмеялся еще веселее.
— Тш-ш, — прошептала она. — Нельзя так громко смеяться. На нас обратят внимание.
— Ничего. Можно, — успокоил он. — Даже нужно веселее смеяться. Это во всех отношениях полезно, — и опять засмеялся.
Из подъезда дома по одному выходили люди и скрывались в серых сумерках. Так же быстро прошел Николай Толмачев. На этот раз он был без повязки, в новой фуражке.
Теперь можно уходить им, но Вера медлила. Сергей тоже не опешил.
— Давайте пройдемся по набережной, — сказал он и еще крепче сжал ее руку.
— Нет, что вы. Опасно, — ответила она, но пошла: ведь попросил он, «француз».