Горячий камушек - страница 12

Гринвуд, направлявшийся к бару, заметил:

— Я делаю, что могу. Но… постоянно ощущаю недостаток женской руки.

— Ну, это совершенно незаметно, — промурлыкала она.

Гринвуд включил камин.

— Чего бы ты хотела? — спросил он.

— О, — сказал она, передергивая плечиками и слегка кокетничая. — Просто что-нибудь легонькое.

— Сей момент! — Он открыл бар, встроенный в книжный шкаф, и приготовил для нее «Роб-Рой», достаточно сладкий для того, чтобы закамуфлировать убийственную крепость влитого в него виски.

Когда он повернулся, она любовалась картиной, висевшей между окнами, задрапированными бархатными портьерами каштанового цвета.

— Ах, как интересно! — воскликнула она.

— Это «Похищение сабинянок», — объяснил Гринвуд. — В символической форме, конечно. Пожалуйста, твой бокал.

— О, спасибо.

Он поднял свой бокал — немного виски, много воды — и предложил:

— За тебя, — потом, почти без всякой паузы, прибавил: — Миранда.

Миранда улыбнулась и склонила голову от смущения и удовольствия.

— За нас, — прошептала она.

Он улыбнулся ей в ответ.

— За нас.

Они выпили.

— Идем присядем, — сказал он и повел ее к кушетке, обтянутой белоснежной овчиной.

— О, неужели это овчина?

— Она много теплее, чем кожа, — объяснил он мягко.

Сидя рядышком, они завороженно глядели некоторое время на огонь в камине, а потом она сказала:

— Боже! Ведь он совсем как настоящий!

— И никакого пепла, — улыбнулся он. — Я люблю, чтобы все вещи были… чистые.

— О, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она, ослепительно улыбаясь ему.

Он обнял ее за плечи, но тут зазвонил телефон.

Гринвуд закрыл глаза, потом открыл их снова.

— Не обращай на него внимания.

Но телефон продолжал настырно звонить.

— Может быть, это что-нибудь важное, — нерешительно сказала она.

— У меня есть служба ответчика. Они это зафиксируют.

Телефон звонил.

— Я как раз подумываю насчет службы ответчика, — она освободилась из его рук и повернулась к нему. — Это дорого?

Телефон звонил.

— Что-то около четвертного в месяц, — ответил он, улыбаясь теперь немного напряженно. — Но удобство стоит того.

— О, конечно, — сказала она. — И не пропустишь ни одного важного звонка.

Гринвуд бросил взгляд на дребезжащий аппарат и пробормотал:

— Само собой.

Телефон намеревался трещать, видимо, весь вечер.

Она подвинулась ближе к нему.

— Что у тебя с глазом? С правым глазом? Тик?

Он непроизвольно поднес руку к лицу.

— Тик? Бывает иногда, когда я устаю. И когда…

— А, так ты устал?

— Нет, — сказал он быстро. — В общем, нет, может быть, в ресторане было темновато, и я мог перенапрячь…

Трели телефона начинали давить на психику.

Гринвуд рванулся к телефону, схватил трубку и прокричал в нее:

— В чем дело?

— Алло?

— Сам алло! Что вам надо?

— Гринвуд? Алан Гринвуд?

— Кто это?

— Это Алан Гринвуд?

— Да, черт побери, да! Что вам нужно? — уголком глаза он видел, что девица поднялась с кушетки и стояла, глядя на него.

— Это Дортмундер.

— Дорт… — Гринвуд закашлялся, не окончив. — О, — сказал он много спокойнее. — Как дела?

— Нормально. На тебя можно рассчитывать в плане небольшой работы?

Гринвуд посмотрел на физиономию девушки, думая в то же время о своем банковском счете.

— Да, конечно, — сказал он и попытался улыбнуться девушке, но не получил улыбки в ответ. Она наблюдала за ним с некоторой осторожностью.

— Мы встречаемся сегодня вечером, сказал Дортмундер. — В десять? Ты свободен?

— Да, я думаю, что да, — сказал Гринвуд без энтузиазма.

Дортмундер вошел в «О. Дж. Бар и Гриль» на Амстердам-авеню без пяти минут десять. Два постоянных клиента играли на автоматическом кегельбане, трое других болтали у стойки, вспоминая Айриш Маккела и Бетти Пейдж. За стойкой стоял Ролло, высокий, мясистый, лысеющий, выбритый до синевы, в грязной белой рубашке и таком же переднике…

Дортмундер уже договорился с Ролло обо всем днем по телефону, но он уважительно остановился на секунду у стойки и спросил:

— Кто-нибудь уже здесь?

— Один парень, — сказал Ролло. — Солодовое пиво. Мне не кажется, что я его знаю. Он в задней комнате.

— Спасибо.

Ролло сказал:

— Вам двойной «бурбон», не так ли? Чистый.

— Я приятно удивлен тем, что вы помните, — сказал Дортмундер.