Горящая земля - страница 8

Мы видели мешанину соломенных и черепичных крыш Лундена, множество приземистых башен церквей, построенных Эркенвальдом. Над ними в теплом воздухе кружили красные коршуны, а еще выше я видел первых гусей, летящих на юг над широким Темезом. Реку пересекали остатки римского моста, удивительного строения с неровным проломом посередине. По моему приказу через пролом перекинули деревянный настил, но даже я чувствовал себя не в своей тарелке всякий раз, когда требовалось перейти через этот самодельный участок моста. Южный конец моста защищала крепость из дерева и земли – Сутриганаворк. А еще там простирались широкие болота и стояла кучка хижин – вокруг крепости выросла деревня. За болотами земля поднималась к холмам Уэссекса, невысоким и зеленым, а далеко за холмами, словно призрачные колонны в спокойном небе позднего лета, виднелись струйки дыма.

Я насчитал пятнадцать столбов дыма, но облака затуманивали горизонт, поэтому костров могло быть и больше.

– Они отправились в набег! – воскликнул епископ Эркенвальд.

В его голосе звучали удивление и ярость.

Уэссекс уже много лет был избавлен от больших набегов викингов: его защищали бурги – укрепления, которые Альфред обнес стенами и снабдил гарнизонами. Но люди Харальда принесли огонь, насилие и грабеж во всю восточную часть Уэссекса. Они избегали бургов, нападая только на небольшие поселения.

– Они уже далеко за Кентом! – возмутился епископ.

– И углубляются в Уэссекс, – подтвердил я.

– Сколько их? – вопросил Эркенвальд.

– Мы слышали, что причалили две сотни кораблей, поэтому у них должно быть по меньшей мере пять тысяч бойцов. Возможно, с Харальдом отправились две тысячи.

– Всего две тысячи? – резко спросил епископ.

– Это зависит от того, сколько у них лошадей. В набег отправятся только всадники, остальные будут охранять корабли.

– Все равно это языческая орда, – сердито буркнул епископ и прикоснулся к кресту у себя на шее. – Наш господин король решил сокрушить их у Эскенгама.

– У Эскенгама!

– А почему бы нет? – Епископ ощетинился, услышав мой тон.

Я засмеялся, и это заставило Эркенвальда взорваться.

– В этом нет ничего забавного! – раздраженно воскликнул он.

Но все-таки это было забавно. Альфред, а может, Этельред послал армию Уэссекса в Кент, разместил ее на лесистой возвышенности между войсками Хэстена и Харальда, а потом ничего не сделал. Теперь, похоже, Альфред (или его зять) решил отступить к Эскенгаму – бургу в центре Уэссекса, – наверное, в надежде, что Харальд атакует их и будет побежден благодаря стенам бурга. То была жалкая затея. Харальд – волк, Уэссекс – стадо овец, а армия Альфреда была собакой, призванной защищать овец, но Альфред посадил собаку на цепь, надеясь, что волк придет и будет укушен.

Тем временем волк бегал на свободе среди овечьего стада.

– И наш господин король, – надменно продолжал Эркенвальд, – требует, чтобы ты и часть твоего отряда присоединились к нему. Но только если я уверюсь, что Хэстен не нападет на Лунден во время твоего отсутствия.

– Он не нападет. – Я вдруг почувствовал прилив восторга.

Альфред наконец-то позвал меня на помощь, значит собаке дали острые зубы.

– Хэстен боится, что мы убьем заложников? – уточнил епископ.

– Хэстену плевать на заложников. Тот, кого он называет своим сыном, – какой-то крестьянский мальчик, облаченный в богатые одежды.

– Тогда почему ты его принял? – негодующе возопил епископ.

– А что мне оставалось делать? Напасть на главный лагерь Хэстена, чтобы найти его щенков?

– Значит, Хэстен нас дурачит?

– Конечно, он нас дурачит, но он не нападет на Лунден, пока Харальд не победит Альфреда.

– Хотел бы я, чтобы мы могли быть в этом уверены.

– Хэстен – осторожный человек, – сказал я. – Он сражается, когда уверен в победе, в противном случае просто выжидает.

Эркенвальд кивнул.

– Тогда забери завтра людей на юг, – бросил он и пошел прочь, а за ним засеменили его священники.

Теперь, оглядываясь на те далекие годы, я понимаю, что мы с епископом Эркенвальдом хорошо управляли Лунденом. Епископ не нравился мне, а я ему, и нам жаль было времени, проведенного в компании друг друга, но он никогда не вмешивался в дела моего гарнизона, а я не вмешивался в его дела. Другой мог бы спросить – сколько воинов я собираюсь взять с собой на юг или сколько их останется охранять город, но Эркенвальд верил, что я приму правильное решение. И все равно я считаю, что он был пронырой.