Гоша - страница 4

– Так и не скажем отцу. Почти десять лет молчим. – Сказал Гоша и тоже закурил.

– Ну а что ему от этой информации? Лучше точно не станет. Сколько его помню, он не пьет и не курит, а мы не оправдали его. И выпиваем, и курим, да и вообще, непутевые какие-то мы с тобой, Гош. Отец прав, я какой-то проституцией занимаюсь, придумываю рекламу корма с говорящими кошками, ролики про йогурты, от вкуса которых мужики с ума сходят и семьи сплачиваются. Бесполезно это, просто одни снимают и отмывают для других, все между собой, уже даже люди на этот бред не ведутся. Глупых, конечно, всегда хватает, но и для их тупости предел есть. Предел, наверное, везде есть, надеюсь, что и мы ногами в землю хоть упремся под конец жизни. – Леха посмотрел на верхушки берез и затянулся.

– Леш, а Лена? У тебя она есть, помогает тебе, приносит для тебя смысл в это все.

– Кстати, а где она?

– В доме осталась. Наверное, помогает родителям со стола убрать.

Леша достал вторую сигарету. Гоша сделал последние тяги и остановился с бычком в руках, в раздумии, куда его бросить.

– Постой со мной немного еще. Постоять вот так хочется, на воздухе, в темени. На. – Леха протянул Гоше сигарету.

– Спасибо, – Гоша закурил.

– Устал я, Гош, очень устал. Куда я иду? Все бегаю, верчусь, пытаюсь придумать новые цели и оправдания, нервы трачу на друзей, лишь бы они были, как у всех. Жену завел, купил, Гош, я ее купил!

– Да ну, не загибай. Ленка тебя любит.

– После шести лет жизни хочешь – не хочешь, полюбишь, надо же как-то мозгу оправдание придумать, почему ты резко свою судьбу начал с каким-то чужим человеком делить. А тут вроде как чувства. Ну и привыкаешь. Человек начинает нравиться тем, что ты его уже привычки знаешь, обычаи, он собственностью твоей вроде даже становится. А кому собственность не нравится? Всем нравится что-то иметь.

– Главное, чтобы ты имел, а не тебя. – Добавил Гоша. Хотя хотел он сказать совсем иное, про то, как еще с эпохи классицизма, Джона Локка, частная собственность становилась обязательной составляющей полнокровной личности. Но Гоша этого не сказал. Эти слова все равно уплыли бы в сумерки, не принятыми и тихими.

– Да-а-а-а-а… – Выдохнул Леха и посмотрел себе под ноги. – Как твоя писанина? Точнее, сценарий. Пишешь?

– Не много написал – времени не было. На этой неделе, как и ожидалось, завал был, заказчик на объекте воду мутил. Ничего нового. Вот приедем домой когда, в Москву, в воскресенье – лягу, настроюсь и напишу побольше.

– Вот смотрю я на тебя и думаю – хорошо, что хоть ты из нас творческий. Мне не хватает этого простора разума, я, вроде, тоже творческую профессию выбрал, а таких идей не генерирую. Каким бы странным твой замысел ни был, ты все равно молодец. – Леха толкнул плечом Гошу и улыбнулся. Гоша тоже улыбнулся:

– Ага, стараюсь.

На втором этаже дома зажглись огни ламп. На соседней улице кто-то топил баню, и дым из ее трубы смешивался с туманом, окрашивая округу своим запахом. Тявкнул соседский пес. Закат ушел за овраг, и серые облака с высоты купола неба скатились к горизонту, обнажая звезды. Если бы не фонари, их было бы видно лучше. Гоша стоял, задрав голову, позабыв и про сигарету, и про Леху, и про другие свои невзгоды.

Дорожка, ведущая к дому, зашуршала гравием. К двум фигурам в темноте шла Лена, кутаясь в свитер Светланы Петровны.

– Вы куда пропали? Родители ваши уже волнуются. Пошли в тепло, потом покурите еще.

– Да мы уже закончили, так-то. – При этой фразе Лехи Гоша опустил голову и заметил, что в руке у Лехи уже нет сигареты, а бычки лежат затушенными у его ног. – Пойдем?

– Да. – Гоша нагнулся, подобрал окурки Лехи, добавил их в кулак к своим, замахнулся и бросил их через забор на соседский участок. Соседская собака отрывисто загавкала. Трое пошли в дом.

Гоша лежал на раскладушке и смотрел в потолок. Он спал на веранде, Леха с женой на втором, а мать с отцом на первом этаже. Было настолько тихо, что слышалось их еле уловимое дыхание, да и поскрипывание дома от ветра или иных неизвестных Гоше сил. Вдруг на втором этаже раздался сдавленный шум, и кто-то начал спускаться на первый этаж. «Ленка, наверное» – подумал Гоша и отвернулся лицом к стене, чтобы она не видела, что он не спит. Но через пару секунд над Гошей раздалось прерывистое дыхание, и Лехин голос тихо произнес: