Господа офицеры! Книга 2. - страница 7

Утром, едва светало, к станции подкатил эшелон. Выбитый ударом Чернецова из Лихой, отряд Саблина, разделившись, отходил на Дуванное и Провалье. Комиссар тоже отъезжал с эшелоном.

— Всё Лукин, отступаем. Калединцы получили подкрепление от добровольцев и крепко ударили со стороны Сулина. Мы потеряли уже до сотни человек, — коротко инструктировал комиссар вызванного к вагону взводного. — Времени тебе один час. Грузи людей и пулемёт на паровоз, разводи пары и вслед за нами по харьковской ветке. И поторопись, если не хочешь, чтобы казачки Чернецова тебе башку срубили или вздёрнули на водокачке.

— А с офицерьём чо делать?

— С офицерьём? — Расстрелять! Если не мы их, то завтра уже они нас к стенке поставят.

Комиссар махнул рукой машинисту, поднимаясь на площадку и эшелон пошёл.

— Два вагона, четыре теплушки, платформа с двумя орудиями, — перечислял наблюдатель, пританцовывая на ящиках и не отрывая взгляда от окна. — Засуетились, гады, спозаранку. Мимо меня уже дважды пробежал этот скот в бекеше, что у них за старшего.

— Подъём, господа! Кажется пришла пора! — скомандовал Потапов. — Ганевич, грейте руки! Все кто в первой пятёрке, ближе к огню. И кипятка всем по паре глотков, — распорядился подполковник.

Лукин, между тем, кулаками поднимал своих подчинённых, разморенных теплом и самогоном. Трезвыми были только двое, стоявшими последними в карауле. Два часа на морозе основательно повыветрили у них винные пары. Им он и поручил снять с крыши пулемёт и установить его на паровозе. Дольше всего взводный мучился с машинистом, не просыхавшим уже третий день.

— Смотри мне, Макарыч, если паровоз через полчаса не будет готов, я сам, не дожидаясь калединцев, тебя шлёпну!

— Ты, Лукин, револьвертом то не махай, лучше стакан поднеси на опохмелку. Тодыть... — икнул Макарыч, пьяно шатаясь, — и паровоз вовремя пойдёт, — не устояв на ослабевших ногах, опустился он обратно на лавку.

— Тьфу! — злобно сплюнул взводный. — Ривин, налей ему стакан, да и остальным, кто пожелает. Сейчас офицерьё пойдём кончать! Комиссар распорядился....

— Идут! Раз, два, три... восемь человек, господа! — доложил Лазарев, сменивший замёрзшего наблюдателя.

— В браунинге шесть патронов, — напомнил Озереев, чувствуя себя в некотором роде виноватым, что обойма неполная.

— По местам! — негромко скомандовал Потапов.

Офицеры рассредоточились по пакгаузу, кто у костра, кто на ящиках. И лишь обе пятёрки заняли своё место, прижавшись к стенам у самых ворот, перед которыми стояли Аженов с Ганевичем.

-Побольше выдержки, если не получится по плану, действуем по обстановке, — предупредил подполковник, отходя вглубь склада.

Снаружи, матерясь, начали открывать неподатливый замерзший замок и воротная створка пакгауза приоткрылась.

— Выходи по одному, согласно фамилий! Комиссар приказал вас в тёплое помещение перевести! — выкрикнул Лукин, стоя в пяти шагах от ворот. — Аженов ...

Пётр чуть нажал на створку, расширяя проход и почувствовав за ней красногвардейца. " Трое значит",— подумал он, видя только двоих: одного с винтовкой наперевес слева и одного впереди, водившему по строчкам списка стволом нагана и выкрикивавшего фамилии.

— У ворот трое, — шепнул он Ганевичу, и надавив на створку плечом хорошенько, чтобы сделать проход пошире, шагнул на улицу. Пять стволов с десяти шагов уставились на него и тёмную щель, из которой он появился.

— Правее отходи, побежишь, стрелять будем,— предупредил Лукин, — показывая наганом место. — Озереев! — выкрикнул он следующую фамилию, читая список с конца. " Сначала "новичков" человек восемь, а "старичков" мы и в пакгаузе добьём, они уже и так готовы — неделю сидят".

— Забродин! — подождав, пока прапорщик займёт место рядом с Аженовым, выкликнул он следующего кандидата в покойники. " Держится ещё есаул, сука! ...А бурки фетровые надо будет с него снять. Хватит, отходил своё..."

— Ганевич! " И этот ещё хоть куда, волком смотрит, сволочь!"

— Лазарев! Побыстрей давай, ваше благородие! — поторопил он. " А этот видно слабоват, уже околел совсем" — расплылся в улыбке Лукин, наблюдая, как пытавшегося гордо вышагивать подпоручика, била мелкая дрожь.