Господин Белло и волшебный эликсир - страница 40

Ты сам слышал. Она больше не хочет меня видеть! Так что нам обоим ничего не светит.

Белло проворчал что-то в ответ. Только тут Штернхайм понял, что разговаривает с собакой так, словно перед ним господин Белло. Или, вернее, под ним. Потому что он всё ещё крепко прижимал пса к полу.

— Ты хотя бы понимаешь, что тебе говорят? — спросил он.

Пёс дёрнул головой.

— Ага, значит, с тобой происходит то же, что и с животными господина Эдгара: пребывание в образе человека накладывает отпечаток, — сделал вывод Штернхайм. А потом спросил: — И мы с тобой сможем нормально общаться? Как мужчина с мужчиной?

Белло тявкнул в знак согласия.

— Ну, значит, договорились, — заключил Штернхайм и разжал руки. — Тогда пошли в гостиную.

Поздно ночью Макс проснулся: за стеной громко разговаривал его отец. Макс прислушался. Ему показалось странным, что Штернхайм-старший говорил один, и ему никто не отвечал. Кроме того, говорил он как-то странно, растягивая слова. Может, он пьян? Не может быть! Макс никогда в жизни не видел отца пьяным. Но когда актёры по телевидению изображали пьяных, они разговаривали именно так.

Макс встал, вышел в прихожую и остановился за дверью гостиной.

— Ты женщин понимаешь, Белло? Я — нет! Она хочет знать правду, а когда я говорю ей правду, она считает, что я лгу. Может, лучше было бы соврать? — сказал Штернхайм, с трудом ворочая языком. — Радуйся, что ты опять стал собакой. Это так, это так, Белло, не возражай! У собак наверняка не такие привередливые…

— Опять стал собакой? Как это? — Макс вошёл в комнату и остановился, ничего не понимая.

Штернхайм и Белло уютно расположились на тахте. Перед ними на столе стояли: бутылка ликёра, полбанки огурчиков, упаковка собачьих галет и две открытые банки собачьих консервов.

— Ещё глоточек? — спрашивал Штернхайм, наклоняясь над собакой и давая ей глотнуть из бутылки.

Потом он глубокомысленно заглянул в горлышко, немного подумал и тоже глотнул.

— Папа! — закричал Макс. — Что ты делаешь! И… и Белло… почему… что случилось? Почему господин Белло опять стал собакой?

Белло спрыгнул с тахты, пошатываясь, подошел к Максу, встал на задние лапы, положил передние ему на плечи и попытался облизать лицо.

— Прекрати, господин Белло! То есть я хотел сказать, Белло! — воскликнул Макс. — Как это ты опять стал собакой?

— Макс, садись рядом со мной. Не огорчайся. Случилось то, что должно было случиться, — сказал отец. — Действие эликсира, видимо, со временем ослабевает.

— Бедняга Белло! — Макс погладил пса.

Тот положил голову на колени мальчика и грустно поглядел ему в глаза.

Макс спросил:

— А нельзя снова превратить его в человека?

Штернхайм пожал плечами.

— Как? Ведь голубого сока не осталось. Ни капельки.

При слове «ни капельки» аптекарь, очевидно, вспомнил про бутылку. Сделав большой глоток, он попытался поставить бутылку вертикально.

— Папа, прекрати! Ты совершенно пьян! — крикнул Макс и отобрал у отца бутылку.

— Да. Пьян. Впервые в жизни. И на то есть причины, — пробормотал Штернхайм, завалился набок и мгновенно заснул.

Собака вскочила на тахту, немного покрутилась на месте и улеглась рядом. Раздавшийся вскоре громкий храп возвестил о том, что она тоже заснула.

Макс принёс из спальни одеяло, накрыл отца и собаку, вернулся в свою комнату и забрался в постель.

До его слуха донёсся бой башенных часов: сначала четыре удара дискантом, потом ещё четыре — басом.

— Четыре часа, — пробормотал Макс.

Вскоре заснул и он.

Не совсем проснувшись, Штернхайм услышал звонок в дверь. Он повернулся на другой бок и пошарил вокруг себя в поисках маленькой подушки. Он даже нащупал что-то, но это не было похоже на подушку. Оно было чересчур волосатым. Штернхайм открыл глаза и огляделся: он лежал не на кровати, как обычно, а на тахте. А то, что он принял за подушку, было собакой.

В дверь снова позвонили. Довольно настойчиво. Штернхайм с трудом встал, отбросив одеяло в сторону, и сжал ладонями раскалывающуюся от боли голову. Направляясь к входной двери, он ногой отпихнул разбросанную на полу одежду, взял трубку домофона и недовольно спросил:

— Да?

— Господин Штернхайм? — отозвался женский голос.