Я молчала, боясь поверить в чудо. А Лиелаш спросила с отчаянием на лице:
— Как вы можете жить, не зная, что будет с вашим ребенком завтра?! Ваша цивилизация убога, везде опасности, несчастья, болезни! А вы продолжаете рожать детей, которым уготовлена жизнь, полная бед и невзгод, и утверждаете, что любите их! Эта ваша любовь… она невыносимо тяжела и трудна… Зачем она?
— Без любви не бывает счастья, — тихо отозвалась я. — Без любви к мужу, ребенку… Без этого я не мыслю свою жизнь. И это и есть счастье. Счастье любить и быть любимой.
Лиелаш овладела собой:
— Я не знаю, что такое счастье. Такого понятия в нашей науке нет. Я еще не решила, что мне делать с результатами моих исследований.
— Обнародовать их, — не удержалась я.
— Шахноза, — укоризненно глянула она. — Я не решила, как поступить с этими результатами, но тебе, Шахноза, я благодарна… Прощай!
Вопреки своему обыкновению Лиелаш не исчезла. Она вышла из комнаты, пересекла двор, зашагала по дороге.
В окно я видела, что уходить ей не хочется, и от этого шаг ее медленен, а спина напряжена. Но ни я, ни она не имели возможности изменить что-нибудь в этой ситуации.
Ока медленно поднималась по дороге, а я смотрела ей вслед.
Надо жить… Нельзя не любить.