Госпожа Смерть - страница 49

Выпустив молнию, Никки закачалась, едва сохраняя равновесие, продолжая бороться с тошнотой и бьющей молотом болью в голове. Когда она отшатнулась, восстанавливая силы, Натан встал на ее защиту от прибывающих существ. Хотя магия волшебника оказалась бессильна, его меч, все же, оставался смертоносным оружием.

Неистово и безрассудно Бэннон рубил налево и направо, забывая прикрыть свой фланг. Противник поднырнул и полоснул по его левому бедру когтем, оставив длинный разрез. Натан подскочил и обезглавил тварь, пока та не причинила более серьезные повреждения. Лицо шелки смотрело вверх, когда катилась голова, толстогубый рот рефлекторно открывался и закрывался, выставляя острые зубы. Натан пнул отрубленную голову за борт, словно мяч в игре Джа'Ла.

Никки почуяла изменение в поведении нападавших. Она посмотрела в носовую часть — одно существо, более примечательное, чем остальные, поднялось над поручнями. Эта особь, очевидно, была женского пола: ее зеленоватое тело покрывала расцветка леопардовых пятен. Все шелки с почтением повернулись к своей королеве.

Несмотря на воющий ветер, бьющиеся волны и скрип перекладин, на «Идущем» воцарилась тишина. Королева шелки стояла на носу корабля, повернувшись спиной к резной деревянной фигуре прекрасной Матери моря. Она говорила жутким, певучим голосом, словно никогда не произносила слов на человеческом языке, или впервые оказалась на воздухе за всю свою жизнь.

— Воры должны умереть. Ваша кровь не сможет оплатить причиненный вами ущерб.

— Мы ничего не крали! — воскликнул Натан.

Глаза Бэннона широко раскрылись, будто юноша вдруг понял суть ее претензий. Как и Никки.

— Жемчужины желаний, — произнесла колдунья.

— Жемчужины желаний — это семена наших мечтаний, — сказала королева шелки. — Слезы нашей сущности, наше величайшее сокровище. Шелки больше не часть вашего народа, больше не часть вашего мира. Мы пришли вернуть наши мечты. Наши жемчужины.

Тела мертвых моряков на палубе намного превышали числом оставшихся в живых. Сам корабль был практически разрушен, его грот-мачта опрокинута, фок-мачта разбита, огонь горел в обрывках парусов и поломанных реях. Озлобленные шелки шастали внизу, обыскивая нижние палубы и грузовой трюм. Немногочисленные крики сопровождали звон мечей и удары дубин, пока не были убиты последние матросы.

Сквозь большой открытый люк Никки могла слышать жалобное, постепенно возрастающее мычание молочной коровы, а затем стихло и оно. Вскоре трое шелки вернулись на палубу, неся большие куски сырого, кровавого мяса в дар своей королеве.

Когда существо-самка сверкнуло взглядом на Никки, Бэннон и Натан встали бок о бок; двое здоровенных шелки поднялись на открытую палубу. Они несли деревянный сундук, обнаруженный ими за запертыми дверьми в грузовом отсеке, и бросили его с грохотом перед величественным созданием. Глазные щели королевы распахнулись, когда ее последователи сорвали крышку с такой силой, что полностью оторвались петли и раскололись деревянные стенки.

Сундук был полон жемчужин, собранных недавно в рифах.

Взглянув на сокровища, жестокая королева зачерпнула жемчуг своими перепончатыми руками и подняла их, как чудесные капли. Она вскинула подбородок, испуская шипящий вопль:

— Семена наших мечтаний!

Королева швырнула жемчужины в воду, возвращая их в море. Она черпала и черпала все больше жемчужин желаний и осторожно, с любовью, бросала их в бушующий океан, будто сажая семена. Так и продолжала, пока не опустел весь сундук.

Словно услышав невысказанную вслух команду, шелки с удвоенной яростью бросились в атаку на последних отчаявшихся защитников «Идущего по волнам».

Бэннон и Натан встали по обе стороны от Никки, держа мечи, готовые сражаться насмерть. Когда морские твари подступили к ним, Никки открылась своей магии, призывая всё, что знала сама или похитила у других волшебников. Несмотря на то, что в ней осталось так мало силы, она решилась на отчаянный поступок, сумев призвать огонь волшебника. В ее руках возникла небольшая пылающая сфера, она дополнила ее обычным огнем, сделав ярче, чем ореол иллюзии, — шелки казалось, что колдунья держит в своих ладонях солнце.