Госпожа Удача - страница 12

Я перестала дышать.

Еще одна обойма. Еще одна пачка с полтинниками. Коробка с патронами. Еще одна пачка двадцаток.

Потом пистолет.

Я втянула в себя воздух.

— Э-м, дорогой? — позвала я на выдохе. — Полагаю, назрела необходимость семейного собрания.

Он повернул лишь голову, тело оставалось склоненным над сумкой, и его светло-карие, миндалевидные глаза, с завивающимися ресницами, встретились с моим взглядом. Как обычно, он ничего не сказал.

Я кивнула на полку.

— А что это за банк и оружие?

Он не сводил с меня глаз. Затем выпрямился и повернулся ко мне.

Я напряглась, стараясь не убежать, хотя не знала, почему, возможно, потому, что он доказал, насколько быстро действовал руками, а мне не хотелось выяснять, столь ли быстры его ноги.

Он по-прежнему молчал.

— Я, конечно, не офицер по условно-досрочному освобождению, — продолжила я, — но, насколько знаю, освобожденным не разрешается иметь при себе оружие.

Наконец, он заговорил:

— У тебя судимости нет.

Я почувствовала, как дернулась голова, и в то же время была уверена, что глаза вылезли из орбит.

Затем я выдохнула:

— Что?

— Возникнут проблемы, 38-й — твой.

В этот момент я почувствовала, что пришло время для разговора.

Сделав к нему два шага, я остановилась.

— Как я уже говорила во время нашего последнего и единственного разговора, Шифт знает мои границы. Любые проблемы, которые могут, — я подняла руки, и его прекрасные глаза переместились к ним, я показала воздушные кавычки и сказала: — «возникнуть», — затем опустила руки, и его взгляд вернулся к моим глазам, и я продолжила, — и для которых потребуется 38-й калибр и полдюжины пачек наличных, — не в моих приемлемых границах.

Он уставился на меня.

Затем он сделал ко мне четыре шага (что с моими ногами, вероятно, было бы около семи), а затем я обнаружила, что моя сумочка соскользнула с плеча. С немалым беспокойством я наблюдала, как он в ней копается, и почувствовала некоторое облегчение, когда он вытащил телефон. Он повернулся, бросил сумочку через всю комнату на кровать, потом повернулся ко мне, большим пальцем открыл телефон и приложил его к уху.

Я ждала, пока он дозвонится. И он тоже. Затем он закрыл его, снова открыл, снова нажал несколько кнопок и приложил к уху.

Я ждала. И он тоже. Затем он закрыл его, открыл и повторил.

Я ждала. Как и он.

Наконец, он заговорил:

— Это не Лекси, мразь, а Уокер. Какого хрена?

Я сжала губы, потому что его лицо все также было лишено эмоций, но голос звучал низко и грохочуще. Или же более низко и грохочуще, чем обычно. Я не очень хорошо его знала, но чувствовала, что это говорит о крайнем недовольстве.

— Ага, с ней, да, — непонятно (по крайней мере, для меня) рычал он в трубку, помолчал, а затем заявил еще более громко: — Да, сумка под завязку. — Еще одна пауза, потом: — Она ни черта не понимает, — снова пауза, потом: — Господи Иисусе, какое же ты ничтожество.

Затем он захлопнул телефон и бросил его на полку, отчего тот загремел. Потом он посмотрел на меня.

— Семейное собрание, — сказал он.

Мне вдруг стало не до семейных собраний.

Но выбора не было.

— Он тебе ни хрена не сказал, не так ли? — спросил он.

Я кивнула и захотела, чтобы он сделал шаг назад, но все же ответила:

— Видимо, я не получила полной информации.

— Что тебе сказал этот кусок дерьма?

— Что я должна забрать тебя и отвезти туда, куда захочешь.

— И все?

Я задумалась.

— Ну, вообще-то он сказал, что я должна заехать за тобой в полдень, позвонить ему, когда ты выйдешь, а потом узнать дальнейшие указания от тебя.

И я предполагала, что под указаниями он подразумевал, что Тай Уокер отправится домой или туда, где бы хотел иметь дом. Но, видимо, мое предположение было ошибочным.

— И все? — повторил он.

Да, точно ошибочным.

— Все, — ответила я.

Он втянул воздух через нос. Затем скрестил руки на груди, и его глаза встретились с моими.

Потом он сказал мне то, что я уже и так поняла.

— Он не дал тебе полной информации.

— Великолепно, — пробормотала я.

— Он мне должен, — заявил Уокер, не сводя с меня глаз, но кивнул в сторону полки, указывая на ее содержимое. — Много, — закончил он.

Я кивнула.

Он продолжал смотреть мне в глаза, а потом кивнул и тихо произнес: