Гость - страница 10

Замуж вышла она за коллегу, врача, разделявшего многие ее взгляды и вкусы, живо интересующегося театром и музыкой. Еще совсем недавно — года три назад — она считала себя счастливой: любящий муж, интересная работа, мечты. Вместе строили планы на будущее... Летом путешествовали по реке на байдарке, несколько раз выезжали в дальние туристские поездки.

Муж преуспевал на службе, но со временем у него появлялись новые друзья, он стал все чаще оставлять ее одну дома, уходить в компании. Она чувствовала, что он грубеет и отдаляется от нее, а удержать его не могла. Начались скандалы. Она замечала в муже новые неприятные черты, заново «открывала» его. Пробовала исправлять его, но скоро убедилась, что это непосильное занятие. Тогда она решилась на крайнюю меру — развод. Считала: он испугается, одумается. И когда муж ушел из дому, все ждала, надеялась, что он вернется и начнется новая жизнь. А он женился на другой. Она решила, что это он сделал назло ей, что это ненадолго. Но прошел год, и однажды, встретив его, она поняла, что он совсем чужой, давно уже совсем чужой человек.

Сначала ей было непривычно одной в квартире, где, казалось, и стены еще хранили родной голос. Привыкла. Приспособилась. Перестала ждать большого счастья, научилась довольствоваться малыми радостями. Говорила себе: больше никого не смогу полюбить. Замкнулась, ушла в себя, как улитка в раковину. И уже боялась мгновений, когда просыпались прежние мечты о счастье — большом, ярком, необычном. Торопливо уговаривала себя, твердила как заклинание: это сказки, в жизни их не бывает.

И вот сегодня...

Юрий словно подслушал ее мысли:

— Каждый человек в детстве и юности мечтает встретить сказку. Потом много раз обманывается, разочаровывается. И когда в самом деле встречает сказку, он уже не верит, что это она.

— Не верит, — как эхо откликнулась Аля.

— Вы думаете, это хорошо? — спросил Юра очень серьезно.

— Нет, я так не думаю, — смутилась Аля.

— И я так не думаю...

Он улыбнулся ей обрадованно и ласково, ожидая ответной улыбки.

Но Аля поспешно сказала:

— Впрочем, все гораздо проще. Проходит детство, и человек перестает быть маленьким принцем, — она вздохнула, — а о том, как сбываются сказки, он иногда пишет книги...

— А разве в книгах не случается то же, что и в жизни?

— Вы так верите книгам?

— Конечно. Как человек опишет то, что не пережил сам?

Аля отвернулась и стала смотреть в небо. Синева была такой прозрачной, что взгляд словно проваливался в нее как в омут. Когда она решилась взглянуть на Юру, его глаза были темными, словно рассматривали что-то очень далекое:

— Иногда мне кажется, что я проглотил слишком много книг и слишком много чужих мыслей, образов людей. Они ворочаются во мне, шепчутся, думают за меня. Я их проглотил, а теперь они гложут меня своими заботами и несчастьями... Книги — это люди: те, которые их написали, и те, что в них описаны...

«Наивный, — подумала Аля. — Какой он наивный!»

— А какая у вас профессия? — спросила она вслух.

— Не знаю... Вернее, я об этом еще не думал. — Заметив ее недоумение, добавил: — Больше всего о жизни я знаю из книг.

Он сказал это настолько искренне, что она была готова поверить ему. И все же что-то в его тоне настораживало. Аля спрашивала себя: «А может быть, все дело в том, что я не встречала таких?»

Она все время ждала, когда Юрий снова позовет в море. К ней подходили знакомые, заговаривали, но она отвечала немногословно, рассеянно, не обращая внимания на откровенно недоброжелательные замечания о тех, кто «скоро забывает». Аля поглядывала на Юру — как он реагирует? — но ее новый знакомый просматривал книгу, которую она принесла на пляж, и был поглощен этим занятием. Аля обратила внимание, что он листает страницу за страницей, не задерживаясь ни на одной больше секунды.

Аля вынула из пляжной сумки блокнот, карандаш и несколькими штрихами попробовала набросать шарж. Но рисунок не получался. Ей никак не удавалось уловить черт, пригодных для шаржирования: профиль Юры был классически неуязвим. Тогда она обыграла в рисунке его позу, выражение лица, глаз. Получилось неплохо, и когда Юра наконец закрыл книгу, она протянула ему листок блокнота: