Государь и его коммандос (СИ) - страница 8

Пока Великие магистры возвращались в Джахан, я сварганил себе ужин и даже успел полистать пару монографий по истории Ордена. На то, что «Око» сумеет проникнуть под купол защиты Орденского замка в Джахане, надежды было мало. Но повезло.

Находящийся в анабиозе боевой дракон сидел на крыше самой высокой башни замка уже над куполом его магической защиты. Вокруг неподвижного и, казалось, железного монстра летало два Великих. Точнее, летал, осматривая каждую чешуйку, едва ли не в пасть залезал, один. Капюшон сбился на ветру и открыл смуглое и скуластое лицо типичного степняка. Второй, кажется все тот же напарник некрофила, висел неподвижно в некотором отдалении.

— Виданное ли дело: боевого дракона голуби загадили! Вы, ваша милость, не маг — водитель, а маг — вредитель и росавийский шпион! Что, самому взять в ручки тряпочку и протереть совсем лениво, да? Мальчишку криворукого посылаем?! А лишаев на хвосте в упор не видим?!!

— Виноват. Завтра же исправим, — наконец разжал губы второй.

— Ясное дело, куда ж вы денетесь: к обеду лично вот этим платочком проверю. И упаси вас луноликая Аждар, если он окажется хоть чуточку менее белым, чем сейчас!

— Понял, ваша милость, господин особый уполномоченный Малого Круга.

— Посмотрим завтра, как вы поняли, — гораздо более примирительно заворчал степняк. — А сегодня пришли-ка ко мне пару — тройку этих ваших красоток. И пацана этого нахального выпори, что ли….

— Уже исполнено….

…- Ну, Сайчик, ты чего? Кончай реветь, а?

Условно одетая девица прижимала к себе дрожащего и судорожно икающего Сайка. Вторая в таком же полупрозрачном наряде протягивала ему кружку воды.

— Чего Ухан на тебя вызверился-то?

— Из-за дракона…. У него болячка на хвосте….. я его милости Зикгеру два раза говорил… а он отмахивался: само заживет… а его милость уполномоченный заметил…. Спрашивать стал…. — прорываясь сквозь спазмы в горле начал рассказывать Сайк.

— А ты?

— Сказал, что забыл рассказать его милости….

— Ну и дурак. Кто ж Великому магистру врет. За это и ввалили, — покачала головой первая девица.

— Правду сказать еще хуже, — не согласилась вторая. — Уполномоченный-то уедет, а Ухан останется…. Добрый вечер, ваша милость господин Зикгер.

Девушки поднялись навстречу вошедшему в свои покои магистру. Тот устало отстранил их рукой.

— Брысь, обе. Айне позовите и свободны.

Девицы моментально выпорхнули прочь. Магистр подошел к мальчишке, легонько коснулся рукой его волос. Зареванное лицо расправилось, глаза осоловели, еще пара судорожных вздохов и дыхание стало ровным, как только и бывает во сне десятилетнего ребенка. Стоящая в дверях женщина в строгом плате удивлено подняла бровь.

— Ты знаешь колыбельные, Зикгер?

— Нет, я достал ее из его собственной памяти, — пожал плечами маг, устало плюхаясь в кресло.

Женщина опустилась перед ним на колени, стягивая сапоги.

— Много селянок перепортил нынче, коли на наших девочек глаза не глядят? — и кто его знает, чего в этом вопросе было больше: иронии или участия?

— Погано как-то все… — маг массировал грудь в области сердца. — Малый Круг требует, чтоб через неделю в полнолуние принцесса была принесена в жертву Аждар по полному ритуалу. А потом их уполномоченный сделает важное заявление…. Не к добру все это…

— Жалко девочку…

— Себя жальчей. Ты там как-то присмотри за ней, что ли.

— Думаешь, война?

— А что еще….

— Боишься?

— Наверное…. Среднее время участия дракона в бою — шесть минут. Потом либо бой кончается, либо… И я не для того за магистерскую мантию дрался, чтоб полыхнуть красивым факелом в небе над Джаханом….

…. Естественно всего этого разговора я не слышал. «Око» лишь пролетело вокруг замка, заглядывая в светящиеся оконца.

Вот уполномоченный Малого Круга Ордена кушает плов. Неторопливо, с наслаждением смакует каждый кусок. Лишь изредка отвлекается, чтоб игриво ущипнуть какую-нибудь из трех прислуживающих ему красоток. Только ущипнуть, ибо девушки для него только радующее глаз украшение обеденного стола.

По подбородку стекает жир. Хорошо покушать — вот истинное удовольствие. Недаром на его родине жизненный успех и общественный вес человека олицетворяются его физическим весом. У его милости с этим все в порядке: на десять пудов точно тянет.