Государственный обвинитель - страница 8

Нет, он не был похож на юнца, готового жертвовать жизнью ради первой женщины, одарившей его своими ласками. А уж к женщинам, зарабатывающим на жизнь собственным телом, он вообще относился как к вещам. Не будешь же ты воспевать в стихах кусок бараньей ноги только за то, что он утолил твой голод.

Но Амфитея… Если бы сам Парис увидел ее в свое время, то она бы затмила все прелести Елены Прекрасной, которую он похитил у Менелая, царя Спарты. Елена бы преспокойно сидела в своем Аргосе, Троя осталась бы целой, а слепому Гомеру просто-напросто не о чем было бы сочинять свою знаменитую поэму. Но Зевс распорядился по-другому, и теперь прекрасноланитая Амфитея продает свою любовь скифским торговцам всего за четверть асса, а он, Тифон, вынужден лишь довольствоваться тем же, что и все остальные.

Да, так, пожалуй, лучше. Нужно будет записать на чем-нибудь, пока не забыл. — Тифон рассмеялся и ускорил шаг.

Что ни говори, а голодный желудок заставляет тебя двигаться намного лучше, чем самый жестокий сборщик податей, и поэтому совсем скоро Тифон был уже в городе. Город пробудился ото сна, на всех улочках, возле каждого дома уже кипела жизнь. Торговцы выставляли свои товары перед приезжими купцами с диких скифских земель, искусные ремесленники уже вовсю занимались работой, туда-сюда сновали проворные рабы, спеша исполнить поручения своих господ.

Тифон зашел в первую попавшуюся харчевню и там долго не мог решить, на чем ему остановить свой выбор — на бараньей ноге или на боке кабана. Наконец купил кабаний бок, амфору вина и два ржаных хлеба. Половину съел прямо там, а вторую сложил в торбу и быстрым шагом направился в театр. Нельзя было, конечно, есть до репетиции, потому что сытый актер гораздо хуже играет, чем голодный, но когда от голода трясутся руки и все мысли только о еде, из этого тоже ничего хорошего не получится. И потом, голодный мужчина только время потеряет, если вздумает вкушать ласки женщины.

Размышляя таким образом, Тифон вальяжной походкой двигался к центру города, когда его вдруг окликнули.

— Эй, Тифон! Куда это ты направляешься в такой ранний час? Неужели опять к своей возлюбленной?

Тифон остановился и посмотрел на окликнувшего его человека. Им оказался Намис, торговец фруктами. Два дня назад Тифон выиграл у него спор, кто дальше швырнет яблоко, и теперь мог каждый день брать одно яблоко бесплатно.

— Как твой сын? — Тифон приветливо улыбнулся. — Все еще мечтает стать актером или ты уже выбил из его непокорной головы эти глупые мысли?

— Ох… — Намис вздохнул и махнул рукой. — Поговорил бы ты с ним, а то у меня уже нет слов, чтоб его переубедить. Если у тебя получится, то каждый день будешь брать не одно яблоко, а ровно столько, сколько сможешь съесть.

— Тогда ты станешь нищим. — Тифон рассмеялся. — И тебе придется самому наниматься в актеры, чтобы не умереть с голоду. Ну хорошо, я поговорю с ним.

— Правда? Ну тогда не уходи, постой минуту. — Намис убежал в лавку.

Через минуту он вернулся с сыном, высоким стройным юношей семнадцати лет.

— Вот. — Намис поставил ему на плечи корзину с виноградом: — Отнесешь это в театр. Тифон тебя проводит. И сразу домой. Ты все понял, Гелен?

— Да, понял, — вздохнул юноша. — А разреши мне…

— Нет, не разрешаю! — сразу отрезал Намис, не дав сыну даже договорить. — Иди.

Юноша вздохнул и двинулся вперед.

Тифон шел немного позади и любовался красотой этого молодого парня. У него было стройное тело, бронзовая кожа и одновременно мягкие, как у девушки, черты лица. Наверно, если бы Тифон любил не женщин, а мальчиков, он бы вожделел Гелена.

— Скажи, Тифон, — обратился вдруг к нему юноша. — А как давно ты стал бродячим актером?

— Очень давно. — Тифон вздохнул и улыбнулся: — Мне тогда было меньше лет, чем тебе сейчас.