Град Екатерины - страница 12
— Погоди! Погоди, господин Демидов! Еще, даст Бог, поквитаемся с тобой!
Блюэр и Бурцев прыгнули в карету, солдаты на подводу и под улюлюканье толпы, подняв облако пыли, поспешили прочь.
Татищев приехал проверить, как идет строительство уктусской школы. Рабочие укладывали пятые венцы и размечали места будущих окон.
С Татищевым был и будущий учитель, дьячок Петр Грамотчиков. Василий Никитич внимательно осмотрел углы венцов и заметил сопровождающему их мастеру:
— Хорошо складываете, не по старинке.
Степан со знанием дела ответил:
— Как же, не «в обло» кладем — «в лапу».
— Правильно, чай, не хоромы боярские строим, а храм просвещения. Хорошо, хорошо. А что, Степан, сколько окон будет в классе?
— Так три, ваше благородие. Вот, как по чертежу указано.
— А ты, Степан, сделай четыре, пусть свету поболе будет. Сладишь?
— Так мне что, как скажете, так и сделаем.
— Вот и договорились.
Возле строительства сновала стайка любопытных пацанят.
— Вот они, дьяк, твои будущие ученики, — обратился Татищев к Грамотчикову. — Будущее нашей горной столицы…
Грамотчиков и Степан с недоумением глянули на Татищева.
— Что, удивил я вас? Да, да, будет здесь большой город-крепость. Самый большой на Урале. Будем выше по течению Исети плотину бить, завод новый строить. Да такой, каких не только Россия, а и вся Европа не видывала! Лес-то для нее уже готовить начали. Избы рубят. Скоро тут такое развернется! А, вот эти пацаны выучатся в наших школах и будут грамотными мастерами. В люди выйдут. Они — наше будущее. Им поднимать славу уральского металла…
Мальчишки, слыша, что речь идет о них, сбились поближе. О чем-то переговаривались и смущенно отворачивались от смотревшего на них Василия Никитича. Один из них, набравшись смелости, обратился к Татищеву:
— А Ленька Пузо вчерась говорил, что кто в школу пойдет, того на ночь сечь будут кажный день, а утром на горох ставить! Ему отец сказывал…
Выкрикнул и спрятался за спины товарищей. Татищев повернулся к Грамотчикову:
— Это кто же такой отец у Леньки Пузы?
Пацаны весело засмеялись.
— Так это подьячего сын, Ерофея Пузова.
— Ко мне его пришли, Ерофея-то. Завтра поутру.
Татищев повернулся к пацанам:
— Неправду вам Ленька сказал. Ежели, конечно, кто вести себя плохо будет, безобразия какие там творить, так тут уж без порки не обойтись. А что, вас отцы за шалости не порют? Так это для науки не вредно, а очень иногда полезно бывает. И ума весьма прибавляет, — закончил он шутливым тоном.
Пацаны закричали:
— Порют, дяденька, порют! Нам не привыкать! А на горох ставить будут?
— А вот на горох ни синь пороху ставить не будут. Это я вам обещаю! Так придете в школу записываться?
— Придем, дяденька, придем, — закивали мальчишки.
— Вот и ладно. Ну, не подведите, а дали слово — держите. А кто из нуждающихся, того на казенный кошт возьмем.
Обратился к Грамотчикову, да так, чтобы пацанам было слышно:
— Слышь, Петр, Записывай всех, а у кого родители супротив будут, таких в отдельные списки заноси и мне докладывай!
— Будет исполнено, Василий Никитич, — подыгрывая Татищеву, отрапортовал Грамотчиков.
— Будет исполнено! — передразнили мальчишки и, хохоча, убежали разносить новость по слободе.
— Ну, пошли по селу трезвонить. С самим горным начальником подружковались! — пошутил Степан.
Татищев посмотрел вслед пацанам и проговорил:
— Так ты, Степан, смотри, к сентябрю надо построить.
— Построим, Василий Никитич, не сумлевайся. За нами дело не станет.
— Хорошо. Если что нужно будет, сразу ко мне обращайся. Время нас ждать не будет.
Татищев сел в стоящую неподалеку карету и поехал в управление.
В кабинете его дожидались Бурцев и Блюэр.
— Что, так и сказал?
— Так и сказал, Василий Никитич! Щенком обозвал, надо же! Каков подлец!
Бурцев ударил кулаком по столу:
— Да будет на него управа-то?!
Татищев был взволнован, но старался в этот раз сохранять самообладание.
— Я в Берг-коллегию уже два письма с нарочными отправил о его подлостях. Пропали оба. Даже до Кунгура не добрались.
— Понятно, — встрял Блюэр. — Это его рук дело. Что же мы, так и будем в осаде здесь сидеть?! Надо что-то придумать.
— Есть одна думка…