Графиня Салисбюри - страница 35

В назначенный день все были на месте; куда со своей стороны прибыл также и король Эдуард, который прошел все собрание. Выделяясь среди окружающих из-за высокого роста (почему англичане называли его долгоногим), сел на трон и дал знак главному судье, что он может говорить. Тогда тот, встав, объявил дворянству Шотландии, что прежде приговора, который произнесет король Эдуард, они должны признать его власть как верховного владетеля не только над Нортумберландом, Кумберландом и Вестмиреландом, о чем никогда спора и не было, но и над всем остальным королевством, что со времени отречения Ричарда перестало быть предметом распрей и ссор. Это неожиданное предложение произвело большой шум. Дворянство отказалось дать ответ без предварительного совещания. Тогда Эдуард распустил собрание, дав три недели срока на размышление.

По истечении этого времени, опять все собрались, но только в этот раз по другую сторону реки Твиды на земле Шотландии, на открытой равнине Уиселингтон, которую, без сомнения, Эдуард выбрал для того, чтобы искатели не могли упрекнуть его в принуждении. Впрочем, вероятно, все предосторожности были приняты ранее возобновленного предложения признать верховным властелином Эдуарда I, потому что никто не воспротивился, и все единодушно согласились на этот договор.

После этого, приступили к рассмотрению прав на наследство престола каждого из требователей. Роберт Брюс, владетель Анандаля, и Ион Балиоль, лорд Головей, оба нормандца и по происхождению от королевской шотландской фамилии по дочери Давида, графа Гунгтинтона, были признаны более всех других, имеющих право на наследство короны. Требовали, чтобы Эдуард решил, кому из них быть королем, и он назначил Иона Балиоля. Потом тот, преклоня колено и подав руку свою королю Англии, поцеловал его; чем доказывал, что признает себя его вассалом, не только за три завоеванные провинции, но и за все королевство Шотландии.

Буря Томас-Римера прошла, удар разразился и убил народность Шотландии.

Балиоль начал царствовать; скоро действия и решения его доказали характер нерешительный и пристрастный. Подданные на нового короля начали роптать. Эдуард поощрял их прибегать к нему, в случае, когда были недовольны решением Балиоля, чем они и воспользовались. Эдуард, собрав множество жалоб и справедливых и ложных, объявил Балиолю, что он должен явиться ко двору Англии. При этом требовании Балиоль захотел показаться достойным звания короля и решительно отказался. Эдуард требовал уступить Англии крепости — Вервик, Роскбург, Усдбюрг, как поруку в верности ему, верховному властелину. Балиоль в ответ на это, собрав многочисленную армию, велел сказать Эдуарду, что он не признает его верховным своим властелином и, перейдя границу обоих королевств, вступил в Англию. Этого только и ждал Эдуард, потому что со времени решения вопроса о том, кому быть королем Шотландии, действия его доказали, что ему недостаточно было, чтобы Шотландия считала его только верховным владыкой на одних словах; он хотел, чтобы она была у него в рабстве. Поэтому он выступил со своей армией навстречу Балиолю; и в первый день его похода к нему явился с многочисленной свитой рыцарь, прося позволения принять участие в войне англичан против шотландцев, — это был Роберт Брюс, соперник Балиоля.

Обе армии сошлись близ Думбара; шотландцы в начале сражения, будучи оставлены своим королем, были побеждены. Балиоль, опасаясь плена и строгости военных законов того времени, отвечал, что готов сдаться Эдуарду, ежели он только пощадит его жизнь. Эдуард согласился; слабодушный Балиоль явился в замок Роскбург к Эдуарду без королевской мантии, без оружия, с тростью в руке вместо скипетра и объявил, что, следуя вредным советам дворян, изменнически вооружился против своего государя и владетеля, потому, признавая себя виновным, уступает ему все свои королевские права на земли и жителей Шотландии. Эдуард простил его.

Брюс, присоединясь к Эдуарду, надеялся именно на то, что и случилось. Потому лишь только Балиоль был лишен прав своих, то он, как прежний его соперник, явился к Эдуарду с требованиями на трон Шотландии, на тех же самых условиях, на каких владел им Балиоль. Но Эдуард отвечал ему на своем французско-нормандском наречии: