Графомания, как она есть. Рабочая тетрадь - страница 4

Вначале давайте определимся с терминологией. Я буду употреблять термин «местоимение» буквально: слово, заменяющее какое-нибудь имя. Такая оговорка (смех без причины, между прочим, признак сами знаете чего) очень важна, ибо класс местоимений лишён грамматической, лексической и семантической целостности. Категорически относить к классу местоимений или вычёркивать оттуда какое-либо слово простительно, наверное, только школьникам, но отнюдь не писателям.

Поясняю. Слово «ерунда» — формально существительное. И в конструкции:

«Не верил он ни в полтергейст, ни в спиритизм, ни в инопланетян и считал всё это ерундой»

оно ведёт себя именно как существительное. Но во фразе:

«Не верил он ни в полтергейст, ни в спиритизм, ни в инопланетян, а потому и говорить обо всей этой ерунде не желал»

оно (вместе со словами «вся» и «эта») выступает в роли местоимения.

Самые дошлые уже поняли: местоимением может стать любое абстрактное понятие. Но держу пари, не каждый из самых дошлых знает, что в русском языке почти любому имени может быть придан абстрактный смысл. Так, например, слова «цветочки», «бантики» и «рюшечки» запросто употребляются в значении «нечто несерьёзное, несолидное, приличествующее только барышням» и, как таковые, представляют собой абстракцию, вполне способную выступить в роли местоимения.

Фактически, местоимение есть эвфемизм — слово-заменитель, слово-вуаль, слово-маска.

Итак, местоимения.

Прошло уже очень много времени с тех пор, как фраза: «он сунул свою руку в свой карман и достал свой портсигар» стала едва ли не крылатой. Но начинающие авторы с маниакальным постоянством продолжают лепить притяжательные местоимения где надо и где не надо.

Мне не хочется долго распространяться о притяжательных местоимениях. Эта тема, если кому интересно, вполне раскрыта Никитиным, и я не вижу смысла повторять сказанное ранее.

Сообщу только о том, как отличить уместное притяжательное местоимение от неуместного. Америку, кстати, даже здесь не открою.

Размышляя над необходимостью употребить притяжательное местоимение, вы должны задать себе вопрос: «Есть ли варианты?» В большинстве случае, если вариантов нет, притяжательное местоимение вычёркивается недрогнувшей рукой. Единственное оправдание дефолтному[11] притяжательному местоимению — ритмическая структура текста. Однако не спешите обольщаться, практика показывает, что ритм текста начинающего прозаика оставляет желать не просто лучшего, а сразу всего. Возможно, вы являетесь счастливым исключением из правила, но и в этом случае вам стоит вычистить рукопись настолько тщательно, насколько ваша нервная система вообще способна вынести подобную экзекуцию[12].

На этом разговор о притяжательных местоимениях я закончу и перейду к более сложным, а значит и более интересным случаям.

За последние лет десять Вадим оброс недвижимостью, но старался держаться от всего этого подальше.

Вопрос для самых интуитивных: от чего «всего этого» «старался держаться подальше» персонаж?

От недвижимости? Допустим. Однако учтём, что человек может держаться подальше от недвижимости не иначе, как на расстоянии, выраженном в единицах СИ. Выходит, персонаж одержимо избегает появляться в собственных домах?

Ладно, и такое случается. Но почему тогда не «от неё» (недвижимости), а «от всего этого»? Читаем дальше:

Его усадьбой, загородным домом, всеми тремя квартирами и даже конюшней управлял Моисеич.

Вот оно как. Некорректна, оказывается, постановка вопроса. Здесь под местоимениями подразумевается вовсе не недвижимость, как таковая, а действие над недвижимостью — управление ею.

Интуитивно автор почувствовал несуразность, но сходу сформулировать её не смог, а думать поленился и написал «от всего этого» в надежде на то, что местоимение завуалирует и небрежность, и лень. Между тем местоимение употреблено неправомерно: сущность ещё не поименована, действие не обозначено, автор назовёт его только в следующем предложении. Зато произошла подмена понятий, и при первом прочтении можно вообразить, что автор имеет в виду совсем иное.

Первое правило, связанное с употреблением любых местоимений, гласит: