Грань креста - страница 5

— А вот у нас был случай…

Я опустил глаза и поперхнулся. На столе, между развёрнутыми пакетами с едой, чашками с чаем и подмокшими кусками сахара, суетилось существо, как две капли воды похожее на большую мышь, но облачённое в крошечный халатик, который, по-видимому, не далее чем полсуток назад являлся ослепительно белым. Сейчас же, впрочем, был он мят, несвеж и перепачкан пятнами крови, анальгина и кофе, один карман болтался полуоторванный, и оттуда норовил выпасть потрёпанный блокнотик.

Из воротника халата торчала вполне мышиная серая головка с умными глазками-бусинками, подвижными жёсткими усами и огромными розовыми ушками. На нагрудном кармане красными нитками вышиты крестик и имя «Люси». Голенький хвостик возлежал на свёрнутом фонендоскопе, чашка которого, с выцарапанным тем же именем, едва ли не превышала по размеру саму его обладательницу.

Сидящие за столом устремили вниз глаза и вполне серьёзно приготовились было слушать очередную историю, нимало не удивляясь, что она исходит из столь необычных уст, но тут столовая наполнилась смрадом и дымом, раздался оглушительный рёв. Я вскочил. В двери с трудом протискивалось невообразимое чудовище — зелёное, чешуйчатое, с высоким гребнем по хребту. Страшные когти его скребли коричневый кафель пола, из разверстой пасти стекали капли кипящей слюны. Кошмарное создание обнажило саблеподобные клыки и извергло из утробы новый клуб дыма вместе с душераздирающим рыком.

Ноги мои стали ватными. Сердце провалилось вниз и затрепыхалось в кроссовках. Никто из сидящих за столом, впрочем, не подал признаков паники.

— Кто сюда впустил Зинку? — недовольно спросил один из собравшихся. Пусть двор идёт сторожить.

Чудовище ловко поймало ужасающей пастью брошенный кем-то кусок колбасы и, изрыгая зловонный пар, ретировалось.

— Что это? — заплетающимся языком спросил я.

— Кто? Зинка-то? А, малый дракон.

— А что, ещё и большой есть?

— Большой? Есть и большой. Начмедом у нас. Завтра познакомишься.

Коллеги усмехнулись неведомо чему.

Забыв о чае, я, шатаясь, побрёл в курилку. Станция, судя по всему, абсолютно стандартная, и расположение помещений ничем не отличается от ставшего привычным мне на родном месте службы.

Так и оказалось. Курилка обнаружилась неподалёку от столовой. Она пустовала. На столе тосковали смятая газета, банка из-под кофе, наполненная окурками, и разбросанные костяшки домино. За приоткрытой дверью на зарешеченную терраску клубился всё тот же ночной туман. Обессиленно я опустился на обшарпанную лавку, в прежней жизни явно служившую кушеткой в процедурной, и тоскливо закурил. Моё положение час от часу становилось всё безысходней. Перегруженная непонятками голова тупо гудела, не производя ни единой мысли.

Сигаретный дым мягкими кольцами поднимался к негорящей лампочке и таял, как мои надежды на возвращение в привычную реальность.

— Что, сумеречничаем, коллега? — раздался от двери бодрый голос, щёлкнул выключатель. Когда я открыл глаза, зажмуренные сперва от яркого света, то увидел перед собой доброжелательную улыбку очередного местного медика. После всех сегодняшних ужасов его оливково-зелёная кожа и заострённые уши не выглядели так уж дико — всё остальное было вполне человеческим.

— Не тоскуйте, коллега. Всем нам пришлось через это пройти в своё время. Ничего, живём. Идите-ка спать. Утро вечера мудренее.

— Мне сейчас не до сна, право слово.

— Идите, идите. Сами знаете, спать нужно, пока время есть. А то потом некогда будет. Вот, сглотните на ночь. — Он выкатил из пузырька на шестипалую ладонь небольшой коричневый шарик. Я покорно слопал таблетку безо всякой воды, погасил в банке окурок и потащился наверх.

Ночлежка гостеприимно встретила меня храпом и вонью немытых ног. Разыскавши в шкафу бесхозное рваное одеяльце, я, не пытаясь уже найти подушку, рухнул на ближайший свободный топчан и забылся тяжёлым сном.

Я не понял, отчего проснулся. Не то солнечный лучик глянул сквозь щель в плохо задёрнутой занавеске прямо мне в глаз, не то слишком громко кликнули очередную бригаду на вызов. Ночлежка была пуста, на топчанах валялись скомканные одеяла разъехавшихся коллег, да забытый кем-то впопыхах фонендоскоп приютился на спинке стула.