Гран-при за лучший прикол - страница 12

― Ньютон и Архимед.

― Орал который? ― деловито уточнила Маша.

Она моментально раскрыла свой заветный блокнот, куда записывала незнакомые слова и выражения, и приготовила ручку.

― Архимед.

― А Ньютон, по голове стукнутый?

― Точно. Потому и открыл закон всемирного тяготения.

― Нарочно придумал, гад пришибленный, чтоб меня в школе мучить, ― проворчала Маша, демонстративно захлопывая блокнот и отказывая тем бедному Ньютону в паре заслуженных строчек. ― До сих пор помню ― «мэ» на «жэ» множим и получаем… очередную пару!

Маша спрятала драгоценный блокнот и хитро покосилась на подругу. Лелька послушно спросила:

― Так чего ты кричала «Эврика»?

― Я не Ар… химед, ― гордо ответствовала Маша. ― Зря орать не стану! ― Она сделала многозначительную паузу и выпалила: ― Просто знаю, как тебе переплюнуть девку с крокодилом на поводке!

― Как?! ― Лелька побледнела от волнения.

― Появиться в офисе с цепным… попугаем!

Лелька открыла рот. Маша захохотала:

― Представляешь, входишь ты, вся в коже, при декольте, ногах и каблуках, а на плече… попка на цепи! ― Маша всплеснула руками. ― О-о-о! И котяра твой на шлейке! Или на другом плече! Для равновесия!

― С ума сошла, ― сухо констатировала Лелька.

― Нет, ты послушай! ― Маша схватила ее за руку. ― Это ж не обычный попка! Не зеленый или голубой волнистый засранец, с палец, каких полно в любом магазине!

― Да, а какой? Серо-буро-малиновый? Поет, танцует и бьет чечетку?

― Почти в точку! ― Маша смотрела гордо, будто и сама обладала перечисленными талантами.

Лелька вдруг успокоилась. Что-то такое читалось в Машином лице и ее сияющих глазах, что она поняла ― все получится.

Придумают они сейчас новый имидж, подберут нужного «экзотического» напарника, и бедный Самсон Ильич начнет ей выплачивать ― прямо с завтрашнего дня! ― честно выстраданные полторы тысячи долларов.

Тамара выпадет в осадок!

И помирится с Лешкой.

Главное ― бабушкин подарок останется в шкатулке!

На следующее утро Лелька, взволнованная, звонила в Машину дверь. Чтоб не шокировать близких своим несколько э-э… необычным видом ― и не волновать соседей – подруги решили: новый облик Лелька примет здесь.

Ведь пустая квартира!

Ванька вечно на работе ― раз, и у него железные нервы ― два. Что понятно ― при такой-то жене!

И соседи Машей выдрессированы. Пикнуть не посмеют, не то, что ябедничать Епифанцеву.

Плюсы показались подругам весомыми. К тому же попугая Маша обещала выпросить у Ванькиного друга только поздно вечером. Она была уверена ― ей не откажут. Подмигнула Лельке и игриво шепнула:

― Лип он ко мне как-то, усекла?

Лелька не удивилась. Маша ― настоящая красавица. Мимо могли пройти лишь слепцы и лица нетрадиционной ориентации.

― А Ванька-то не знает! За друга его держит.

Лелька мгновенно насторожилась: Епифанцев ревнив как Отелло. Он мгновенно терял голову, стоило кому-то неосторожно оказать его жене «излишние» знаки внимания.

И силен! Рост у Ваньки, конечно, подгулял, зато плечи широченные. А кулаки?! Каждый с Машину голову величиной!

К тому же ― никаких комплексов.

Уроет любого как пить дать!

Вопросов к Маше больше не имелось. В свете полученной информации Лелька не сомневалась: попугая Маше одолжат. Или продадут. Даже если любят как родного сына.

Лелька взволнованно шмыгнула носом: вообще-то она хотела забежать к Маше вечером. Забрать птицу, чтоб та хоть немного привыкла к новой хозяйке, все-таки им работать в паре.

Однако Маша не согласилась. Поморщила лоб, размышляя, а потом заявила ― лучше пусть птичка ― она так и сказала «птичка»! ― переночует у нее. Мол, после страшной ночи с ней, с Машей, попка будет просто счастлив сменить опекуна.

Епифанцева зажмурилась в предвкушении всех ужасов, с которыми придется столкнуться несчастному попугаю. Помотала головой, удивляясь собственному садизму, и твердо заверила Лельку, что птичке в этом гостеприимном домике небо с овчинку покажется. Мол, утром Лельке достаточно попугаю улыбнуться, и дурашка бросится в ее объятия, как в гавань спасения. Стеная и рыдая, припадет к груди, и начнет уверять в преданности и вечной дружбе!

Лелька заинтригованно посмотрела на дверь: по Машиным словам, попугай болтает как человек. Практически не картавит, что удивительно. И дикция у него… как у ведущего новостей центрального канала!