Гранатовый дом - страница 10

– О войне, – вздохнул он.

– Правда? – Она улыбнулась. – Уверена, у тебя получится потрясающий сценарий! А кто тебе рассказал?

– Старый солдат. – Аджанов вздохнул, с тоской вспомнив старика-чистильщика.

– Как интересно! Дашь почитать?

– Нет! – Он решительно закрыл свою тетрадку.

– Почему? Разве это такой секрет? – Было видно, что Аля обиделась.

– Я не люблю показывать свою работу, когда она еще не закончена, – заметно рассердился Сергей.

– Ну извини, – она поджала губы. – Может, сделаешь перерыв? Давай сходим погулять к морю. Погода отличная. И я свободна сегодня.

– А я нет. Извини, но я хотел бы еще поработать. Ты мне мешаешь. – В голосе Аджанова прозвучала резкость, даже грубость, но он ничего не мог поделать с собой.

– Какой ты… – Было понятно, что Аля обиделась.

– Тебе пора разочароваться во мне, – вздохнул Сергей и, не удержавшись, добавил: – Я тебя не стою. Самое лучшее, что ты можешь сделать, это меня забыть.

– Почему? Я не понимаю, – Аля поджала губы, и это сделало ее некрасивой.

– И не поймешь, – вздохнул он.

– Я бы прочитала твой сценарий и попыталась бы тебя понять, – все еще старалась она.

– Это никому не удастся. Уходи, Аля.

Девушка резко, демонстративно встала с кровати и направилась к двери, а Аджанов вдруг понял, что теперь-то она изо всех сил будет пытаться прочитать его сценарий. Может, когда его не будет, проберется в комнату тайком…

Но ему было на это плевать. Он больше не принадлежал этому миру. Да и не собирался в него возвращаться. Перед ним был другой мир. И, снова вернувшись к своей тетрадке, Сергей погрузился в единственную реальность, которую он знал.

«Самым страшным было то, что я точно помнил, как лег спать на своей койке в бараке. Да еще отрубился почти сразу – в тот день нас кормили лучше, чем обычно. Подали вполне приличный ужин. Я запомнил пшеничную кашу – вкусную, наваристую, и достаточно большую ее порцию, и консервированную рыбу. Так хорошо нас еще не кормили.

Я лег спать на сытый желудок и почти сразу заснул – счастливый, без сновидений. И проснулся заживо закопанным в землю, в самом настоящем гробу…

Это был не бред, не страшный сон, не помрачение сознания, не галлюцинация, не наркотики, не все то, что страшно даже представить, а еще более страшно пережить. Я почувствовал невыносимые муки удушья. Кислорода не хватало категорически. И, как ни странно, как ни парадоксально это звучит, именно это помогло прийти мне в себя.

Задыхаясь, я открыл глаза и попытался сориентироваться в той реальности, в которой нахожусь. Но мой мозг отказывался воспринимать такую реальность.

Я лежал в деревянном ящике, необычайно узком, так как руки мои касались деревянных стенок, и всем телом чувствовал буквально все заусенцы, выщерблины, занозы свежеструганного дерева. Ноги мои упирались в деревянную стенку. Очевидно, ящик этот был стандартного размера и никак не подходил для меня. Я был высокого роста, и мои ноги явно не помещались в этой жуткой коробке.

Я пошевелил руками, уперся ногами в деревянное днище и, пошире распахнув глаза, постарался включить не только зрение, но и мозг, так как это было моим единственным спасением. Надо мной были доски. Свежие доски. Мало того, что я видел их, я чувствовал их запах.

Я лежал в деревянном гробу, закопанный в землю, и пытался включить сознание, несмотря на весь происходящий ужас.

Закопанный в землю заживо. Когда-то я читал такой страшный рассказ. Как человек, проснувшись, обнаруживает себя лежащем в гробу под землей. Он бьется изо всех сил, пытается расшатать, разломать злосчастные доски. Стирает пальцы до костей и в последний миг умирает от мук удушья.

А ранним утром кладбищенский сторож, делавший обход кладбища, обнаруживает выпростанную из-под свежего могильного холмика белую человеческую руку, пальцы которой окровавлены и стерты до самой кости.

Я это читал. Но ни за что в мире я не смог бы представить, что подобное может случиться со мной. Повторюсь, мой мозг отказывался воспринимать эту реальность.

Я ничего не видел, но, ощупывая себя, понял, что не был раздет. Какая-то плотная ткань опоясывала мою грудь – и так, что мне было трудно дышать. Эта же плотная ткань сдавливала мои ноги. Полотно было достаточно прочным – я попытался пошевелить ногами, как-то их разъединить, но мне это не удалось. Значит, меня связали достаточно прочно.