Грани веков [СИ] - страница 34
— Вы, Василий Михайлович, главное, местным про эту теорию не рассказывайте, — посоветовал Коган. — А то начнете опять деньги и машину предлагать — в лучшем случае, в монастырь отправят какой-нибудь, для скорбных рассудком.
«Это точно», — подумал Ярослав.
— Кстати, вы здорово тогда вошли в роль, там, на поляне, — сказал он вслух. — Главарь не на шутку перепугался.
— Ерунда, — усмехнулся Коган. — Что я, сердечника не узнаю? Там еще, к слову и третичный сифилис — ты нос его видел?
— Я думал — перелом, — признался Ярослав.
— Похоже внешне, но, если приглядеться, конфигурация хрящей не совсем типичная. Там больше на сифилитический провал спинки носа похоже… Да и поражение аорты, наверняка есть, судя по пульсации шейных вен, ну да ладно.
Ярослав снова поймал пристальный взгляд одного из стрельцов и негромко кашлянул, предупреждая Когана.
Они замолчали, и только Михалыч продолжал что-то бубнить себе под нос.
Наконец, деревья начали редеть, слой снега под ногами становился все тоньше, а над верхушками деревьев заиграли розовые отблески зари.
Отряд вышел на широкий тракт, тянувшийся в обе стороны вдоль лесных стен. В подмерзшей грязи пролегали глубокие следы колес и копыт. Стрельцы повернули направо и двинулись по дороге. Кроссовки утопали в чавкающем месиве, и Ярослав едва не потерял один, неудачно ступив в покрытую тонким ледком лужу.
Ирина несколько раз оборачивалась к ним, и пыталась подозвать, но дюжие охранники с каменным выражением на бородатых физиономиях преграждали им дорогу, заставляя держать дистанцию.
Она с гневом говорила что-то их высокому предводителю, но тот, хоть и отвечал ей с почтительно, оставался непреклонен.
Миновав поворот, тракт повел их вверх по холму, на вершине которого виднелись несколько столбов. По мере приближения к ним, в животе Ярослава всё сильнее завязывался ком. Стая воронья с шумным карканьем взметнулась вверх. Под унылый протяжный скрип над землей раскачивались на веревках четыре тела. Птицы уже поклевали их, и на людей пялились пустые глазницы.
— Господи… — Евстафьев перекрестился.
Здесь они остановились на несколько минут, один из стрельцов, сопровождавших их, отошел к предводителю, они о чем-то посовещались. Потом до Ярослава донесся отчетливый возглас Ирины «Нет!», стрелец направился обратно к ним, и отряд продолжил движение.
— Что там, Емеля? — спросил стрельца товарищ.
— То воевода думал энтих вон вздернуть зараз, чтобы другой раз не возвращаться, — сплюнув, отозвался тот и кивнул, к облегчению Ярослава, в сторону связанных разбойников. — Да царевна, вишь, всполошилась — невместно ей, мол, на такое смотреть.
— Дай, Господи, многая лета Ксении Борисовне, печальнице нашей, — с чувством умильно откликнулся одноглазый. — Многая лета батюшке её, государю Борису!
— Уймись, песий сын, — буркнул Емеля. — Не сейчас, так после — всё одно болтаться тебе, душегубу окаянному.
— Оно конечно! — тут же согласился разбойник. — Токмо все ж лучше опосля, чем нонеча!
Ярослав с трудом заставил себя отвести глаза от трупов. С вершины холма открывался вид на деревеньку, раскинувшуюся у его подножия. Выглядела она небольшой — несколько деревянных домов, огороженных частоколом, да высящийся над ними крест церквушки, или, скорее, часовни.
Крест… Он снова вспомнил слова бабки и задумался. Что она имела в виду? Теперь, когда в кроссовках хлюпала вода, а за спиной болтались на виселице покойники, все происходящее накануне уже не казалось бредом, и он старался припомнить каждую мелочь, чтобы найти какую-то связь между вчерашними событиями и окружавшей его реальностью.
Он незаметно проверил, на месте ли рукопись.
Почему тот странный тип искал её?
О чем Беззубцева пыталась его предупредить? Откуда знала, что умрёт?
Ни на один вопрос у него не было ответа.
Когда они подошли к деревне, навстречу им высыпали люди.
Навскидку — человек двадцать, такие же низкорослые, как и те, кого они встретили в лесу, угрюмые насупленные бородатые мужики в длинных серых рубахах из мешковины, перепуганные женщины в бесформенных балахонах и платках, чумазая детвора, цеплявшаяся за материнские подолы.