Грани веков [СИ] - страница 70
Он поднялся и снова зашагал вперед — просто потому, что сидеть на месте и слушать было страшнее, чем слушать и идти.
Звуки стали громче, Ярослав уже мог разобрать отдельные слова и напев. Пройдя еще несколько шагов он остановился, не веря своим ушам.
— Ночь коротка, цель далека, ночью так часто хочется пить… — выводил дребезжащий голос. — Ты выходишь на волю, но вода здесь горька, ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить!
Снова он?!
Ярослав двинулся на голос.
— Доброе утро, последний герой! Доброе утро — тебе, и таким, как ты! — голос теперь звучал совсем рядом.
Ярослав повернул и увидел в конце рукава коридора дверь, из-под которой выбивалась полоска света.
— Доброе утро, последний герой! Здравствуй, последний герой!
При последних словах дверь распахнулась, и на пороге появился юродивый.
— Ты! — выговорил Ярослав. — Что ты здесь делаешь? И кто ты вообще?!
Юродивый осклабился. — Тебя поджидаю! Заходи.
И он отступил, поманив Ярослава рукой.
Помедлив, Ярослав последовал за ним.
За дверью оказалась крохотная келья, в которой едва могли разминуться двое человек.
В стене было выдолблено подобие скамьи, с постеленным на ней потрепанным тулупом. Напротив неё, перед иконой в нише горела свеча.
В углу кельи виднелись ступеньки винтообразной лестницы, также высеченные в камне.
Посередине комнаты на полу стояло что-то вроде небольшого круглого мангала, на котором булькал кипящий котелок.
— Садись, — юродивый кивнул на скамью. — Жрать хочешь?
— Кто ты? — повторил свой вопрос Ярослав.
Тот ухмыльнулся, и извлек из-под тулупа цветастую упаковку быстрорастворимой лапши.
— Ондрейкой меня кличут, — весело сказал он, высыпая содержимое пакета в котелок.
— Ты… тоже из моего времени? — сердце Ярослава учащенно забилось. — Ты можешь помочь мне… нам вернуться?
— Моё время, твоё время… — ворчливо сказал Ондрейка. — Суета это всё и блажь! Суп будешь?
— Буду, — признался Ярослав, у которого от запаха заваренной лапши начало подводить желудок.
Юродивый протянул ему деревянную ложку и достал вторую такую же.
Неожиданно, из-под лавки высунулась острая полосатая мордочка, и, сморщив нос, принюхалась. Вслед за ней показалось упитанное тело, покрытое гладкой серой шерстью.
Юродивый зачерпнул ложкой из котла и бросил немного лапши прямо на пол.
— Борька, — любовно сказал он, поглаживая зверька. — Дружок мой!
Барсук довольно сопел и косил на Ярослава любопытным круглым черным глазом.
— Я видел тебя, — сказал Ярослав, безуспешно пытаясь намотать лапшу на ложку. — Тогда, на дежурстве у храма — это ведь ты кидался в монахов снежками! Почему ты это делал?
— Ворьё! — кратко прокомментировал Ондрейка. — Берегись их.
— Почему? Кто они? — Ярослава охватила злость. — Ты можешь хоть что-то объяснить по-человечески?!
Юродивый энергично почесал бороду, в результате чего из неё что-то вывалилось прямо в котелок.
— Найди Меченого, — неожиданно серьезно сказал он. — Тогда сам все поймешь.
— Какого Меченого? Где? — Ярослав схватил юродивого за плечи. — Что я должен понять? Мне нужно в моё время!
Блаженный вздохнул и встал.
— Идем, — сказал он, и направился к лестнице.
После нескольких витков ступеньки привели их к небольшой двери с массивным металлическим кольцом.
Блаженный приложил палец к губам и толкнул дверь, издавшую протяжный скрип.
— … в настоящее время воссоздан оригинальный интерьер храмового подклета, в котором мы с вами сейчас находимся… — донеслось до него.
Ярослав во все глаза глядел на худенькую экскурсоводшу, увлеченно рассказывающую что-то группе туристов напротив обшарпанной кирпичной стены, огороженной красной лентой.
— Они нас не видят? — шепотом спросил он у Ондрейки.
Тот помотал головой.
— А мы можем попасть к ним?
— Попробуй, — буркнул юродивый. — Ключ у тебя есть, хотя он тебе и без надобности.
Ключ? Какой ключ?
— Ну, так я пойду? — уточнил Ярослав. — Ему не верилось, что его привычный мир был совсем рядом.
Ондрейка вздохнул.
Не сводя глаз с экскурсионной группы, Ярослав сделал шаг вперед.
Глава 22
— Колдун! Шишига! Чернокнижник!
Ком мерзлой земли больно бьёт его в висок. Он вскидывает руку, чтобы защититься, но пущенный чьей-то рукой камень попадает в плечо.