Граница - страница 15

Вахид с изумлением взглянул на старика, потом на меня.

— Что вы, Сары-Сай? Так нельзя. От нас вся молодежь отвернется.

— Ай, Вахид, Вахид! Зачем спешить? Сейчас не надо комсомол. Ожидай мало-мало. Ну, год, ну, два. Таджик думает, потом пойдет комсомол. — Сары-Сай хитровато улыбнулся и подмигнул мне.

— И так нельзя. Мы не можем ждать. Время идет. За два года мы весь Памир поднимем на ноги, — сказал Вахид.

От Сары-Сая мы с Вахидом вышли вместе.

— Видали, какой Сары-Сай? — сказал учитель. — Замечательный старик. Он что думает, то и говорит. — Вахид вопросительно взглянул на меня. — Как вы считаете?

— Мне тоже нравился Сары-Сай, — ответил я, подумав. — Но сейчас я начинаю сомневаться в нем. Он какой-то странный.

— Душа его мечется между двух огней — старым и новым. Он уже избрал новый путь, но еще сомневается, оглядывается. А есть старики, которые твердо стоят на старом и начисто отвергают новое. Вот те опаснее.

Мы простились, крепко пожав друг другу руки. А в первый свободный день я пустился на поиски моего будущего наставника в языке. Я знал, что Вахида можно застать возле строящейся школы.

Под школу Назаршо выделил старую кибитку. Но она была мала, и колхозники вместе с Вахидом достраивали ее. От заставы там работал командир отделения Кравцов. Вахид выпросил его. Кравцов — столяр. Он и Худоназар делали парты или что-то похожее на парты. Из Хорога привезли на двух вьюках доски, но и их не хватало. Парты мастерили из разного старья, а доски шли только на крышки.

Эта недостроенная школа-кибитка была видна издали. Темнели еще сырые, до половины выложенные стены, во дворе с носилками и ведрами ходили люди. Под развесистым орехом лежали горками свежеколотые камни и доски.

Когда я подошел ближе, то увидел Сары-Сая и Вахида. Старик в длинном фартуке стоял на ржавой бочке и помогал складывать стену, а учитель в заляпанной глиной майке подавал ему из плетеной корзины камни. В круглом, как огромная лепешка, глиняном замесе топтались три босые женщины. Они держались руками друг за друга, будто танцевали.

— Начальник, иди помогай! — позвал меня Сары-Сай.

С крыши махали руками и что-то весело по-таджикски кричали парни. Среди них я заметил Кадыра, Ашура и Навруза. Женщины стыдливо посмеивались, прячась друг за друга, и украдкой поглядывали на меня.

Вахид поздоровался со мной и подозвал Савсан:

— Садись, Савсан, разговор есть.

Девушка села на краешек черной базальтовой плиты, на которой мы сидели, и опустила голову.

— Скоро тебя, Савсан, будем принимать в комсомол, — сказал учитель.

Девушка встрепенулась, радостью сверкнули ее глаза, но она внезапно снова потупилась.

— Айдар не хочет.

— Не хочет, чтобы ты вступала в комсомол?

— Да, — кивнула Савсан. — И сам не хочет вступать.

Вахид заволновался.

— Я знаю, что он не хочет. Но ты-то! Какое право он имеет тебе запрещать?

С грехом пополам, но я все-таки понимал, о чем они говорят.

— Слушай, Савсан, — сказал я, считая, что пора вмешаться. — Ты сама себе хозяйка. Айдар скоро сам поймет, что без верных товарищей, без комсомола ему не обойтись…

Девушка не поняла того, что я сказал, и вопросительно взглянула на Вахида. Он перевел. Лицо Савсан внезапно стало жестким. Глаза упрямо сузились.

— Я пойду комсомол! — воскликнула она по-русски.

— Эй, эй! — сердито закричал вдруг Сары-Сай. — Работа стоит! А ну-ка, за дело!..

Вахид и Савсан встали рядом со стариком. Снова закипела работа. Я присоединился к ним.

— Закончим стену и начнем с вами заниматься, — сказал Вахид. — Это будет первый урок.

Школа наконец была достроена. Получилось не бог весть какое помещение, но учиться было можно. Утром сюда веселой гурьбой прибегали ребятишки, а по вечерам собирались взрослые. Ликбез посещали главным образом молодые парни. Среди них была лишь одна девушка — Савсан.

Однажды Фаязова вызвали на пять дней в Душанбе на командирские сборы. Перед отъездом он хотел повидать Вахида. Они оба были родом из Ленинабада и с первых дней подружились. С Фаязовым в школу зашел и я. В приземистом небеленом помещении в два ряда стояли парты. Позади стола учителя на стене висела маленькая черная доска, а над ней — портрет Ленина. Дети, как по команде, встали. В первых рядах сидели совсем маленькие, потом — постарше и на задних партах — довольно взрослые парни. Фаязов подошел к столу учителя и поздоровался. Класс нестройно ответил.