Гражданские войны - страница 5
Теперь парламент перешeл в наступление. Он вынес постановление об аресте и предании суду главного министра короля графа Страффорда и архиепископа Кентерберийского Лода. Король какое-то время отказывался подписать смертный приговор, вынесенный графу судом, но в мае 1641 года вооружeнная толпа разъярeнных лондонцев осадила дворец Уайтхолл и грозила взять его штурмом. Под угрозой оказалась жизнь королевской семьи. Видимо, именно это заставило короля уступить.
Становилось ясно, что оставаться в столице, перешедшей на сторону взбунтовавшегося парламента, небезопасно. В начале 1642 года двор и королевская семья покинули еe и начали собирать своих сторонников в северных графствах. Однако мятежный дух проник уже и туда.
«23 апреля в сопровождении нескольких дворян король появился во главе небольшого отряда под стенами Гулля и потребовал впустить его. Но ворота оставались закрыты, а мосты подняты по приказу сэра Джона Готэма, члена палаты общин, которого парламент назначил быть комендантом этого города, содержавшего большие арсеналы. Сэр Джон Готэм вышел на стену и, опустившись на колени, просил короля не приказывать ему ничего такого, в чeм он вынужден был бы ему отказать в настоящее время; ибо он не может впустить Его Величество, не нарушив тем самым доверия парламента <…>. Король, получив отказ, пришeл в бешенство <…>. Тщетно прождав у стен города несколько часов, король объявил сэра Готэма изменником и вернулся ни с чем».>[13]
Миллионы англичан вдруг оказались перед мучительным выбором: быть за короля или за парламент? Причeм на первых этапах противоборства даже и речи не было о свержении королевской власти. Короли правили страной уже несколько веков, даже в парламенте никто не заикался об отмене монархии. Ораторы призывали только к расширению прав законодательной ветви власти. Король не может по своему произволу собирать парламент, когда ему нужны новые налоги, и потом, получив требуемое, распускать, не удовлетворив никаких просьб и жалоб своих подданных. Однако Карлу Первому это представлялось недопустимым умалением его власти, и он решился на полный разрыв с мятежным Вестминстером.
«22 августа 1642 года королевский штандарт, призывающий всех вассалов на защиту своего государя, был поднят около шести часов вечера в Ноттингаме, при бурной штормовой погоде. Король в сопровождении небольшой свиты выехал на вершину занятого замком холма <…>. Вся церемония свелась единственно к барабанной дроби и звукам труб <…>. Ни один пехотный полк не был ещe набран, оружие и амуниция не были доставлены из Йорка <…>. Штандарт в ту же ночь сорвало штормом…»>[14]
Первое крупное сражение произошло в октябре 1642 года близ местечка Эджхилл в графстве Уорвикшир. Обе армии продемонстрировали решимость и упорство, но исход битвы оставался неясен. Месяц спустя королевская армия попыталась с ходу взять Лондон, однако была отбита парламентскими полками и городским ополчением. Многим сторонникам парламента казалось, что дело всe ещe можно решить миром. Один из депутатов Палаты общин выступил с такой речью:
«Долго страшился я, что чаша ужасов, которая обошла на наших глазах все европейские народы, не минует и нас; вот она наконец между нами, и, может быть, нам суждено испить еe до дна, испить самую страшную горечь <…> в этой палате было сказано, что совесть обязывает нас не оставлять без наказания невинно пролитой крови; но кто даст ответ за всю ту невинную кровь, которая потечeт, если мы не добудем мира, беотлагательно приступив к переговорам?»>[15]
Однако все попытки переговоров оканчивались неудачей. Война растекалась по всей стране. Мелкие стычки, осады и штурмы отдельных городов перемежались крупными битвами: под Ньюбери (сентябрь 1642), под Марстон-Муром (июль 1644), под Нэзби (июль 1645). Впоследствии историкам-марксистам было нелегко вписывать эту смуту в схему противоборства классов, ибо против короля воевали многие видные представители знати: граф Эссекс, граф Манчестер, лорд Брук, лорд Ферфакс и другие.
В восточных графствах большого успеха добились подразделения парламентских войск, созданные Оливером Кромвелем. Их отличал высокий уровень религиозности и дисциплины, в их лагерях не случалось воровства, буйства, драк, божбы. Даже королевский канцлер Хайд-Кларендон отдавал должное этой «Армии нового образца»: