Греческая эпиграмма - страница 47
То бородатый козел есть настоящий Платон.
* * *
Если ты скор на еду, но вял и медлителен в беге,
Ешь ты ногами тогда, рот же для бега оставь.
* * *
Лампу глупец погасил, терзаемый блох легионом,
И объявил им: «Теперь вам не увидеть меня».
* * *
Ты, живописец, берешь только облик вещей, но не в силах
Так написать, чтоб могли краски твои зазвучать.
Если увидел ты грудь, и плечи, и плешь, и дивишься,
Кто это — спрашивать брось, это — плешивый дурак.
* * *
Бит стал софистом — дивлюсь: он мыслить не в силах и даже
Так говорить, чтобы все поняли речи его.
* * *
Белую легче ворону найдешь, черепашек крылатых,
Чем в Каппадокии всей путного ритора ты.
* * *
Эхо гранитную, Пана подругу, ты видишь, приятель.
Звуки и голос она любит назад возвращать.
Всех голосов отраженье она, пастушья забава.
Слово скажи и, его снова услышав, уйди.
* * *
Статую эту, твой образ, тебе посвятил я, Киприда;
Мог ли прекраснее я что-нибудь в дар принести?
* * *
Зря ты Приапа, меня, по обычаям нашим поставил
Здесь, Евтихид, сторожить сгнивший, ненужный сушняк.
Рвом я стою окружен. Вор придет и, не видя поживы,
Только и сможет меня, сторожа, он утащить.
ПТОЛЕМЕЙ
НА ТИМОНА АФИНСКОГО
Кто и откуда я родом, не спрашивай. Знай, что желаю
Смерти я всем, кто идет мимо могилы моей.
* * *
Знаю, что смертен, что век мой недолог, и все же — когда я
Сложный исследую ход круговращения звезд,
Мнится, земли не касаюсь ногами, но, гостем у Зевса,
В небе амвросией я, пищей бессмертных, кормлюсь.
ЭПИГРАММА ПТОЛЕМЕЯ САМОМУ СЕБЕ
Звездные в небе дороги и лунное круговращение
Я, хитроумно раскрыв, изложил в своих сочинениях.
ЮЛИЙ ПОЛИЕН
Вечно надежда крадет наши дни, а последнее утро
Множество наших надежд губит на веки веков.
ДИОГЕН ЛАЭРТСКИЙ
Ты не горюй, коль с тобою несчастье нежданно случилось,
Равно довольствуясь всем, что подаст божество.
Даже мудрец Периандр, павши духом, угас безвозвратно:
Он не добился того, чем захотел обладать.
НА ПИФАГОРА
Был Пифагор мудрецом, и таким, что мяса не трогал
И говорил, что оно недопустимый соблазн.
Но угощал им других. Я дивлюсь мудрецу: как же сам он,
Не соблазняясь, других прямо толкал на соблазн.
* * *
Ты, Аристон, — и старец и плешив, — и вот
Подставил солнцу темя, чтоб спалить его.
Теплее стать, чем надо, верно, хочешь ты
И не желаешь хладным угодить в Аид.
* * *
Умер, твердят, Протагор. Но в земле лишь тело сокрыто;
Дух же великий его ввысь к мудрецам отошел.
* * *
— Диоген, скажи, какая ввергла смерть тебя в Аид?
— Зуб ужасный пса похитил и низверг меня туда.
ЗЕНОБИЙ ГРАММАТИК
Изобразить пожелал живописец Грамматику как-то.[129]
Виктора сделав портрет, молвил: «Я цели достиг».
АФИНЕЙ
Люди, вы трудитесь тщетно, и лишь из корысти единой
Не прекращаете ссор, войны друг с другом ведя;
А от сокровищ природы берете лишь малую долю,
Споры пустые любя о бесконечном пути.
Слышал мудрец Эпикур, сын Неокла, от Муз эти речи,
Иль их треножник святой бога-пифийца открыл.
МЕТРОДОР
О ЖИЗНИ[131]
В жизни любая годится дорога. В общественном месте —
Слава и мудрость в делах, дома — покой от трудов;
В селах — природы благие дары, в мореплаванье — прибыль,
В крае чужом нам почет, если имеем мы что,
Если же нет ничего, мы одни это знаем; женитьба
Красит очаг, холостым — более легкая жизнь.
Дети — отрада, бездетная жизнь — без забот. Молодежи
Сила дана, старики благочестивы душой.
Вовсе не нужно одно нам из двух выбирать — не родиться
Или скорей умереть; всякая доля блага.
Старец Закон повстречал самого Иоанна и молвил,
Помолодевши: «Солон, снова я вижу тебя».
ИМПЕРАТОР ЮЛИАН
НА ПИВО[133]
Что ты за Вакх и откуда? Клянусь настоящим я Вакхом,
Ты мне неведом; один сын мне Кронида знаком.
Нектаром пахнет он, ты же козлом. Из колосьев, наверно,
За неимением лоз делали кельты тебя.
Не Дионисом тебя величать, а Деметрием надо.
Хлеборожденный! Тебе имя не Бромий, а Бром.
ЛИБАНИЙ
Здесь за стремительным Тигром лежит Юлиан погребенный.
Добрым правителем был он, а равно и храбрым солдатом.
