Грехи и грешницы - страница 35
— И тогда ты бы сегодня не пришла! — раздраженно фыркнул он.
Она отпустила концы галстука и обиженно отвела взгляд.
— Послушай, Мэнди, я правда сказал бы тебе, если бы сам знал, но вопрос был не решен. До вчерашнего дня. — Он обнял ее за плечи и поцеловал в шею сзади. — Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.
— Кое-что ты мог бы сделать, — тихо сказала она.
Он отодвинулся и недоуменно посмотрел на нее;
— Что?
Она повернулась и, коротко взглянув на него, почти прошептала:
— Ты мог бы взять меня с собой.
Он засмеялся и покачал головой.
— Мэнди! Это несерьезно. Ты ведь замужем.
— Я знаю, что я замужем! — К ее горлу подступил комок. Но тут гнев оставил Мэнди; внезапно она почувствовала, что вот-вот заплачет. — Не надо напоминать мне, что я замужем!
Он тяжело вздохнул.
— Послушай… ты ведь знаешь, что я взял бы тебя с собой, если бы было можно, но… — Он пожал плечами. — Я буду по тебе скучать. — С этими словами он провел пальцами по ее груди и бокам, ненадолго задержавшись у бедер, а затем с легкостью бабочки перескочил к их внутренней части. Прикосновение было таким нежным, таким возбуждающим, что Мэнди томно закрыла глаза, изнывая от желания.
— Ты подонок, — чуть слышно простонала она. — Грязный подонок…
Наслаждаясь окружающей обстановкой, Мэнди в одиночестве сидела в салоне красоты. На деревянных кольцах с двух сторон висели занавески пастельных тонов, две другие стены были обшиты светлыми сосновыми панелями; вдоль одной из них на полках стояли многочисленные бутылочки и баночки, кремы и лосьоны. Сбросив на пол чулки и туфли, она положила ноги на кровать. Поерзав, легла почти горизонтально и закрыла глаза. Впервые за этот день можно было расслабиться.
Домой она явилась уже после трех, вдрызг пьяная, но каким-то образом ухитрилась встать в семь, чтобы забрать из Вест-Энда машину Пита, которую оставила там ночью. К тому времени, когда они покинули ресторан, она уже здорово набралась и была не в состоянии сидеть за рулем, а посещение увеселительного заведения со стриптизом ее доконало окончательно. Она смутно помнила, как танцевала перед могучим черным жеребцом, его ноги возвышались перед ней, словно колонны из эбенового дерева, а его конец дергался над ней, словно взбесившийся угорь.
Под приветственные крики толпы они извивались друг перед другом, в то время как зрительницы в экстазе топали, словно стадо бизонов.
При этом воспоминании Мэнди съежилась и сильнее зажмурилась, будто пыталась стереть его из памяти В последний раз, когда она там была — вместе с Сюзи пару месяцев назад, — вечер закончился совсем по-другому, с полицией. Какой-то придурок, приревновав к роскошным причиндалам одного из танцоров, затеял с ним драку в баре. К делу подключились дружки с обеих сторон, по всей комнате летали столы, стулья и стаканы. В общем, там почти все разнесли. Одна из воскресных газет потом описала эту историю в статье под заголовком «Большой динь-дон». При этом воспоминании Мэнди слегка хохотнула.
Нет, в этот раз все было спокойно, и, когда Анна и Карен ушли, они могли спокойно оттянуться — их больше не сдерживало молчаливое неодобрение подруг.
«Хорошо мы повеселились, — усмехнувшись своим воспоминаниям, подумала она. — Очень хорошо повеселились».
Клацанье деревянных колец прервало ее размышления. Мэнди мгновенно открыла глаза. Из-за занавески появилась высокая стройная блондинка с безукоризненным цветом лица и наманикюренными ногтями. Белая куртка свидетельствовала о ее профессиональном статусе. Улыбнувшись Мэнди, она задернула за собой занавеску.
— Ну, как вы там? Сто лет вас не видела. — Она как будто не говорила, а пела, выделяя последнее слово каждого предложения.
— Спасибо, хорошо. Я была очень занята. — Мэнди посмотрела на свои голые ноги. — Хотя они явно требуют внимания.
Нагнувшись, девушка провела холодной ладонью по икре посетительницы, заросшей короткими грубыми волосами, и покачала головой, выражая свое неодобрение.
— Я их брила, — оправдываясь, сказала Мэнди.
— М-м-м… — Девушка еще раз провела рукой по ее ноге и улыбнулась. Непослушная девчонка!
— Вы считаете, они слишком длинные?