Гремя огнем, сверкая блеском стали - страница 15
— Мои поздравления, товарищ командир, — протянул Петро, уставившись куда-то ниже моего подбородка. Издевается? Шея вроде вымыта. Я машинально провёл пальцами по воротничку и ощутил на петлицах треугольнички, которых прежде не было.
Поздравляем! Вы – ефрейтор. Бонусы к званию:
Атака: +2
Защита: +2
Скорость\маневренность: +2
Ресурсы: +2
Боевая подготовка: +2
Политическая подготовка: +2
Военное образование: +2
«Каждый солдат должен быть либо поощрён, либо наказан». Вот ведь напасть, когда в памяти перестанут всплывать афоризмы моих командиров времён срочной службы? Хотя… пусть их всплывают».
— Петро, подыми народ с колен, что ли. Они принимают нас за таких же отморозков?
— Похоже, — пожал плечами Дорофеенко. Он склонился над убитой налётчиком молодой крестьянкой. — Надо же, совсем девчонка… Вы это, мужики и женщины, барахлишко своё растащите по хатам и не отдавайте впредь всякому встречному-поперечному. А красавицу похороните как надо.
Крестьяне засуетились.
Я полез в танкетку с кормы, оставшейся на бережке лужи.
Ефрейтор Лунин вы захватили первую единицу бронетехники – танкетку Т-27. Атака: +3. Защита: +2. Скорость\маневренность: +2. Ресурсы: +1 Боевая подготовка: +0,5
— У них тут двое раненых, — доложил Дорофеенко.
Я молча выбросил наружу найденные в кабине аптечки, перевязочные пакеты и продовольственные сухие пайки.
Репутация среди местного населения повышена на +8
Повышено, оно, конечно, здорово, но как туземцы суетились муравьями, так и суетятся, совершенно не обращая на нас внимания. Хоть бы «спасибо» сказали, право. Абыдна, слюшай, да…
По броне выбили дробь в ритме «Panzerlied». Я выглянул и увидел пятёрку широко улыбающихся НПС с закинутыми за спину старенькими гранатомётами. Петрухины кореша, надо полагать, передислоцировались со своей позиции? Выбравшись наружу, протянул им руку. Парни по очереди крепко пожали её. Представляться не было нужды – у каждого над левым нагрудным карманом светилось имя. Белая подсветка указывала на то, что все были техниками-ремонтниками.
— Спасибо за помощь, камрады.
— Не за что, сам справился. А в таком деле каждый поддержит. Жестянку-то как собираешься вытаскивать из болота?
— Без понятия, — я озадаченно поскрёб затылок.
— Ладно, попробуем. Петер, бери на буксир.
— Яволь, — шутливо откозырял Дорофеенко и трусцой отправился за холм. Вскоре с натужным треском, в клубах сизого дыма его мотоцикл пробил псевдобанановую зелень и спустился к деревне. Трос был привязан к буксирному крюку и… Танкетка дрогнула. Но из болотца не пошла.
— А ну впрягись, — гаркнул кто-то из техников, вбежал в тухлую воду, упёрся в угол брони плечом. Мы все последовали его примеру, однако тщетно. И тут в нашу сторону стеснительно засеменили (мне показалось – на цыпочках) молчаливые туземцы с какими-то верёвками. Мгновенно танкетка оказалась опутанной, на счёт «и-раз-и-два» усилиями нас и почти десятка крестьян Т-27 бодро выползла на сушу. Погорячился насчёт туземной неблагодарности, признаю и каюсь.
— Садись за рычаги, — сказал Петро. — Не ровен час заявятся за машиной.
Водитель был прав, следовало убираться. В кабине меня ждал очередной сюрприз – жуткая теснота. Всё свободное место было завалено связками бананов, корзинками с манго, апельсинами и драконьим глазом, а также соблазнительными керамическими бутылями в оплётке из прутьев. Нет, определённо ошибся насчёт безмолвных аборигенов, они просто стеснительные.
— Эй, геноссен! — крикнул я техникам. — Жду всех сегодня в чайной около полигона к двадцати ноль-ноль.
Кажется, они радостно проорали «Фюр вайтере фраген», хотя с моим абсолютным незнанием немецкого, могло и показаться.
Путь до Русских ворот оказался довольно изматывающим. Петро медленно ехал впереди, я, едва справляясь с управлением, следовал за мотоциклом. Проезжая мимо чайной остановились. Я арендовал зал с восьми вечера до семи утра, выгрузил фрукты и выпивку, а также заказал кое-что посытнее ананасов. Затем двинулись к магазину.
Устал, как собака, взмок, словно мышь, отупел, будто… не знаю кто…
Навык управления техникой повышен на +2.
Наверное, поэтому даже не сразу отреагировал на слова приёмщицы «Военторга». Только когда поросята души моей издали сдавленный писк, до меня дошло.