Гренадилловая шкатулка - страница 32

— И что же это значит? — спросил Уэстли.

— Что они оставлены разными людьми или, что менее вероятно, одним и тем же человеком в разной обуви. Возможно, у убийцы Монтфорта был сообщник, или же он поменял обувь, хотя я не берусь сообразить, зачем бы он стал это делать. И, кроме того, это не объясняет, почему так много крови натекло с подоконника, если Монтфорт был убит здесь. Непонятно также, почему следы исчезают, не доходя до окна, где как раз больше всего крови.

В эту минуту в библиотеку ворвался Роберт Монтфорт. Это был стройный молодой человек, белокурый, с волевым подбородком и правильными, как у отца, чертами лица, только еще не обрюзгшими, не изуродованными излишествами разгульного образа жизни. Правда, сейчас его лицо было багрово, глаза навыкате, что невольно напомнило мне предыдущий день, когда я впервые повстречал лорда Монтфорта в этой же самой комнате.

— Это возмутительно, — гневно вскричал он. — Слову жалкого ремесленника больше веры, чем свидетельствам высоких особ, которые гораздо более сведущи в данном деле.

Я попятился к двери. Уэстли изящно потирал пальцы, обдумывая мои аргументы. Заметив, что я ухожу, он сделал мне знак остаться.

— Сэр, Хопсон находится здесь по настоянию лорда Фоули и как один из первых свидетелей места прискорбного происшествия. Я вовсе не считаю, что ему должно больше верить, чем всем остальным, хотя сдается мне, человек он весьма наблюдательный, несмотря на свое низкое происхождение. Вероятно, мне также следует напомнить вам, что я — судья этого округа, и если меня в этом качестве вызывает заинтересованная сторона — в данном случае ваша тетя, мисс Аллен, и лорд Фоули, — я обязан расследовать обстоятельства внезапной и загадочной смерти, такой, что постигла вашего отца. Мой долг — установить, было ли совершено преступление, и, если таковое имело место, определить, кто выступит с обвинением и кто понесет наказание. Присутствующий здесь Хопсон тоже исполняет свой долг — оказывает мне содействие.

— Какое, к черту, преступление! — запротестовал Роберт. — Не спорю, отец умер внезапно, но ничего таинственного в его смерти нет, и никакого расследования не требуется. Только сегодня вечером отец говорил Уоллесу о самоубийстве. Вчера доктор лечил его от меланхолии. Какие еще доказательства вам требуются? На каком основании Хопсон делает столь чудовищное заявление?

Уэстли повторил, что его долг — провести расследование, а я только исполняю приказ. Потом, видя мое смущение, изложил за меня мои доводы. Роберт Монтфорт выслушал его скептически.

— Местонахождение револьвера ничего не значит. Было темно; Хопсон лишь предполагает, что наступил на него, когда тот якобы лежал на некотором удалении от трупа. Следы тоже легко объяснить. Мы только от него знаем, что они были, когда он обнаружил труп, — и он мог ошибиться. Все видели, как я в горе взял носовой платок и отер лоб отца. Потом, должно быть, я прошел к окну. Наверняка. Разве исключено, что я при этом мог невольно наследить?

— А как же кровь на другой руке? — заметил Уэстли. — А кровь на подоконнике и следы за окном? Все эти следы тоже неумышленно оставили вы?

Роберт оскорбительно фыркнул.

— Этому тоже найдется правдоподобное объяснение, если вы потрудитесь поискать его. Мне странно, что вы прислушиваетесь к бредовым выдумкам какого-то Хопсона. Например, вполне вероятно, что отец мог стрелять в себя обеими руками.

Такого я уже вынести не мог. Я нервно открыл рот, собираясь сказать, что никому не навязываю свое мнение, но Уэстли опередил меня:

— Прежде чем мы продолжим, позвольте взглянуть на подошвы ваших туфель, сэр. Если вы ступили в свежую кровь, она должна остаться на них. Если кровь к тому времени уже высохла, пятен не будет.

Словно ища, что возразить, Роберт помедлил несколько секунд, потом, насупившись, плюхнулся в кресло, стоявшее напротив судьи, задрал ноги на столик и протянул Уэстли под нос свои ступни в узких черных туфлях из телячьей кожи с пряжками, украшенными алмазами. Пряжки заискрились в сиянии свечи.

— Ну и что вы там видите? — надменно осведомился он.