Грешник - страница 19

Офис по ту сторону полностью копировал тот, что он видел в цементной компании, и это навело Сина на глупое сравнение с парными носками. Мужчина со шрамами от акне, сидевший за кипами бумаги, был вне себя от злости.

Когда он ударил по столу перед собой, в бокале виски задребезжали кубики льда.

— Господи Иисусе! Сложно ответить на звонок?!

Син шагнул вперед, чтобы Сигара смог присоединиться к ним в тесном пространстве.

— Я же пришел.

— Ты это видишь? — Ноутбук повернули в его сторону. — Что это за херота? Предполагалось, что ты профи, к чему этот цирк?!

На экране был снимок трупа без четких очертаний. Судя по количеству пикселей красного цвета, над бедным ублюдком поработал знатный мясник.

— Предполагалось, что ты сделаешь все по-тихому! — Мужчина поднял сотовый телефон. — Знаешь, кто звонил мне? Гребаная пресса. Журнашлюхи! Они повсюду, черт подери!

Син взял себя в руки, позволяя старику проораться. Учитывая, что речь шла о человеческом мире, ему было плевать…

— Я не заплачу тебе ни цента. — Мужчина помахал телефоном. — Я заимел кучу проблем из-за того, что ты решил выделиться прошлой ночью. Поэтому ты не получишь ни цента!

Только Син решил не напоминать старику, что деньги ему ни к чему, ноутбук снова развернули, и пот крупными каплями выступил на мясистом, покрытом оспинами лбу.

— Что ты творишь?! — Когда Син не ответил, мужчина ударил по столу и вскочил на ноги. — Ты понимаешь, кто я!

— Мне плевать, кто ты, — сказал Син невозмутимо.

Нависшие веки моргнули, словно Син говорил на другом языке. Потом старик в полнейшем шоке посмотрел на своего человека.

— Слышишь, что он несет?

— Невероятно, — раздался ответ от Сигары.

— Ну ты и фрукт, — пробормотал старик. — И я, кажется, неясно выразился. Ты в курсе, кто я?

Син сосредоточился на биении вены на горле мужчины. Когда у него зачесались клыки, он понял, что ему задали неверный вопрос. Смысл не в «кто», а в «что», и речь должна идти о Сине. Но, как и в случае с деньгами, незачем исправлять толстяка.

Снова зазвонил мобильный, и, посмотрев на экран, старик забормотал себе под нос. Потом сел на свое кресло и потер глаза так, словно его охватила мигрень.

— Знаешь, а у тебя сегодня счастливая ночь. — Посмотрев на Сина, он скрестил руки на груди. — Я сделаю тебе одолжение. Дам тебе возможность для искупления. Вместо того чтобы отправить на тот свет.

— Говори, — скучающе протянул Син.

— Я хочу, чтобы ты разобрался с одной журналисткой.

Покинув «Гудзонский Клуб охотников и рыболовов», Син прошел по заднему переулку до неосвещенной парковки, на которой расположились «дампстер» и десять узких мест для автомобилей. На асфальте стояло лишь одно транспортное средство, «Шеви Субурбан», припаркованный поперек выцветшей желтой разметки. Когда за рулем сверкнул желтый огонек прикуриваемой сигареты, стало ясно, что водитель старика всегда был наготове, и как только Син оказался за пределами его взгляда, он дематериализовался в двенадцати блоках к северу. Принимая форму, он доложил о своем местоположении Брату Торменту, заступая на патруль по огромной территории центра с полным отсутствием лессеров.

Он скучал по былым временам. По Старому Свету. Тому, как раньше Шайка Ублюдков спала под открытым небом подобно своре бродячих собак. Было лишь одно правило — прибирать за собой и не задавать вопросов.

Но нееееет, им нужно было приехать в Новый Свет.

С другой стороны, через океан было меньше лессеров.

В сегодняшнюю смену ему назначили территорию, граничащую с участком Брата Бутча, и он должен был патрулировать улицы с Бальтазаром… и это хорошо. Балз не возражал против работы в одиночку, они вдвоем покрывали всю территорию, не пересекаясь между собой. Он ненавидел ходить за ручки. Не был любителем поболтать — потому что в сущности, ему было плевать, кто там как поживает.

Черт, да ему на себя-то было насрать.

Технически, запрещалось разгуливать в одиночку. Но Балз был вором без капли совести, поэтому солгать для него — как чихнуть. К тому же Син был отвратительным напарником, и, наверное, поэтому Балз — любитель почесать языком — предпочитал гордое одиночество прогулке в напряженном молчании в поисках тех, кого им вряд ли посчастливится встретить.