Грешник - страница 3

 Он обнимал ее в течение нескольких минут, подождал, пока она не открыла глаза, чтобы посмотреть на него, а затем приступил к завершающим ласкам. Многократные оргазмы не для сегодня. Не с тремя оставшимися минутами.

 — Как ты себя чувствуешь? — пробормотал он, убирая взъерошенные волосы с ее лица.

 Она выглядела одновременно удовлетворенной и настороженной.

— Я чувствую, как будто... мы только что занимались любовью.

 Самое то.

 — Этим мы и занимались. — Он нежно поцеловал ее и провел кончиками пальцев по ее животу.

 — Я не ожидала ... Я имею в виду, я не думала, что ... Я думала.

 — Тише, — он поцеловал ее в уголок глаза. — Это то, чего ты хотела.

 Она кивнула.

— Все, чего я хочу.

 У нее не было пластических операций, насколько он мог судить. Она выглядела так от природы, за исключением ее крашеных волос. Он прижался к ее шее, догадываясь, что она была почти на пятнадцать лет старше.

 — С тобой все в порядке? — спросил он.

 — Да. — Она вдруг улыбнулась. Она выглядела красивой. — Я имею в виду... Да! Я чувствую… — Она засмеялась и больше ничего не сказала.

— Я должен идти, — прошептал он.

 — Да? — Но она выглядела так, будто сказала это больше с облечением, чем с сожалением.

 Он не был удивлен тем, что она хотела побыть наедине с собой после всего случившегося. Может, ей было необходимо позвонить подруге и рассказать все в деталях, или, возможно, она наберет горячую ванну и побалует себя одиночеством. Может быть, она просто пролежит в кровати еще час и мысленно повторит все, что произошло. Что бы она ни сделала, ей было необходимо, чтобы он дал ей время побыть одной.

 Он встал с кровати, умылся в безликой, но элегантной ванной комнате, а затем вернулся в спальню и начал одеваться. Одевался медленно, позволяя ей изучать его тело, но она была слишком возбуждена, чтобы смотреть на него, несмотря на ее очевидное любопытство. Она наблюдала, как он натягивал свои штаны на выпуклость в трусах.

 — Ты... ты будешь в порядке? — спросила она.

 — Не беспокойся об этом, — ободряюще улыбнулся ей он.

 Когда был готов, он вернулся к кровати и слегка поцеловал ее.

 — Я надеюсь, что увижу тебя снова. — Он погладил ее руку в нежном прощании, затем повернулся и направился к двери.

 Когда его рука была уже на ручке, она сказала:

— Кевин, подожди.

 Он обернулся. Она неловко поднялась с кровати, закутываясь в простынь, не позволяя ему смотреть на нее, хотя она смотрела на него, пока он одевался.

 Прижав простынь к груди, она прошептала.

— Я не думаю, что сильно задумывалась, пока ты не сказал... ты знаешь... что мы не должны…

— Я знаю.

— И я ценю… — Она нервно рассмеялась, а потом сказала более нормальным голосом. — Ты действительно очень добр, не так ли?

 Он покачал головой.

— Ты не должна… Я не имею в виду... Ну, не конкретно… Я имею в виду ... в целом. Ты это сделала ... — Она пожала плечами. — Я... Я действительно наслаждался этим. В некотором смысле, даже больше, чем ожидал. Я доволен. — Он прикоснулся к ее щеке.

 — Так что я, э-э ... Ну, конечно, я уже ... А может быть, ты не….

 — Что? — спросил он.

 Она вдруг подошла к комоду, вцепилась в сумочку и вытащила бумажник. Боясь взглянуть ему в глаза, она сказала:

— Я не хочу обидеть ... но ... — Она вытащила несколько банкнот из своего бумажника, сложив их вокруг своих пальцев, и протянула ему. — Этого достаточно?

Он усмехнулся.

— Конечно.

 Он научился принимать чаевые с изящной легкостью: если ты сделал это в первый раз, то будешь чувствовать себя комфортно, делая это снова. Предпочтительно, чтобы каждый раз. Это деньги, которые ему никогда не приходилось делить с Кэтрин. И теперь, когда он знал, что эта женщина была из тех, кто дает чаевые, он был готов провести с ней достаточное количество времени, если это было необходимо; Кэтрин не будет платить ему за это, но до тех пор, пока клиент оплачивает все, он готов сотрудничать с превеликим удовольствием.

 Он поцеловал ее руку, беря деньги, улыбнулся ей, сунул деньги в карман и сказал:

— Хороших выходных, Элис.

— Тебе тоже, Кевин, — ответила она.

 После того, как дверь гостиничного номера закрылась за ним, он сунул руку в карман и снова вытащил деньги, чтобы пересчитать. Восемьдесят. Неплохо.