Грешные и проклятые - страница 21

Некоторое время я стоял на месте. Грязь у моих ног взбурлила, и на ее поверхность между феррокритовыми плитами всплыли кости, после чего снова погрузились в грязевой суп. Суеверный человек увидел бы в этом дурной знак. Но я не был суеверным.

Я оглянулся на командирский бункер и увидел, что у его входа стоит адъютант полковника и смотрит на меня, держа во рту наркосигарету. Я даже не сразу заметил его. Он кивнул мне, словно мы были приятелями. Я подавил желание выругать его и пошел к траншеям.

Вскоре загрохотали пушки.

Когда я вернулся к своему жилищу, то заметил, что кто-то в нем был.

Замок был взломан. Я и сейчас не знаю, что они искали. Ничего из моей коллекции конфискованных предметов не было украдено. Все уставы, инструкции и документы – всё было на месте. Но дверь была взломана, и в воздухе был странный запах. Запах, напоминавший мне о синих глазах.

Некоторое время я просто сидел, обводя взглядом помещение. Пытаясь найти что-то необычное. Даже малейшие следы могли указать мне на того, кто это сделал. Но ничего необычного не было. Как будто они вломились сюда просто чтобы посмотреть.

Наверное, я чувствовал бы себя не так мерзко, если бы они что-то украли. Тогда их мотивы были бы понятны, и мои ответные действия оправданы. Вместо этого я чувствовал себя так, словно вошел в темный лес и заблудился. Все казалось бессмысленным. Прежняя уверенность рушилась. Даже на полковника нельзя было рассчитывать.

Когда я вышел из своего жилища, солдаты снаружи старались не смотреть на меня. Они сидели, прислонившись к стенам траншей и негромко разговаривали, почти неслышно за грохотом пушек. Они что-то знали. Они могли не знать, что они знали, но все-таки они знали. Они видели, как преступник взломал дверь в мое жилище? Они помогали ему?

Я смотрел на них, держа руку на рукояти пистолета. Пылающее небо отбрасывало длинные тени, затемнявшие обе стороны траншеи, и на мгновение показалось, что у каждого солдата синие глаза, и все они смотрят на меня.

- Какие-то проблемы, комиссар?

Я обернулся, вынимая лазерный пистолет.

Это был тот капитан. Он смотрел на меня с более высокого участка траншеи. Хотя на нем был респиратор, я был уверен, что он улыбается.

- Нет, - сказал я, выпрямляясь.

- Вы уверены? Вы выглядите расстроенным. Возможно, это воздух. Он довольно скверный. Вам стоило бы надеть респиратор. Некрасиво будет, если вы потеряете сознание от яда, накопившегося в легких, не так ли?

Я поднял взгляд на него. Он дразнил меня. Это меня не волновало – разве что тот факт, что он почувствовал себя достаточно смелым для этого. Помня о приказах полковника, я старался сохранять спокойный тон.

- Я приму это к сведению.

Он спустился в мою часть траншеи. Солдаты отодвинулись от него. Трудно сказать, кого они больше боялись – его или меня. Я продолжал держать руку на рукояти пистолета. Он явился сюда один? Тогда он еще больший дурак, чем я думал.

Он посмотрел на мое жилище.

- Это и есть ваша конура? Далековато от остальных. Не совсем по инструкциям, не правда ли?

- Я люблю уединение.

- Уединение, сэр.

Я позволил себе улыбнуться.

- Я люблю уединение.

Он издал звук, который мог быть рычанием или смехом. С респиратором на лице трудно разобрать.

- Он долго покрывал вас, Валемар. Но он не всегда будет рядом.

Я даже не стал поправлять его.

- Это угроза, капитан?

- А это важно? Вы все равно ничего не сделаете. Он надел на вас намордник.

- Вы скоро увидите, что у меня еще есть зубы, - я постучал пальцами по рукояти пистолета. Капитан взглянул на него, потом снова на меня, и потянулся к своему пистолету.

- Вы не посмеете, - он говорил тихо и без высокомерия.

- Это вопрос не смелости, а долга.

- Если вы убьете меня, то не доживете до конца дня.

Я посмотрел на пылающее небо. Ядовитые облака, казалось, приняли форму знакомого силуэта, и я ощутил чувство умиротворенности. Глубоко вздохнув, я опустил взгляд.

- Мы все живем у времени в долгу, капитан.

- Некоторые больше, чем другие, - сказал он.

Нарочито медленно он шагнул назад. Я не расслаблялся.

- Посмотрите на себя. Бешеный пес полковника. Сколько трупов он похоронил для вас? Сколько вы похоронили для него?