Грибной дождь - страница 6

К середине августа 41-го группа гитлеровских армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта несмотря на громадные потери, понесенные в локальных боях с насмерть сражающимися русскими дивизиями, полками, батальонами, ротами и даже отдельными солдатами, фактически оказавшимися безоружными, оккупировала всю правобережную Украину. Захватила плацдармы на левом берегу Днепра в верхнем и среднем его течении, создав предпосылки для полного и окончательного разгрома русского Юго-Западного фронта. Рассеченные на три части танковыми клиньями Клейста, армии Юго-Западного фронта агонизировали, выполняя непосильные задачи, поставленные перед ними Верховным командованием.

Глухая августовская ночь перевалила через свой экватор. На тёмном небе ни звёздочки, ни месяца. Только на востоке посветлел край неба. На его фоне тёмные контуры лесного массива проступали причудливым частоколом, как в театре теней. Лёгкий ветерок шелестит листвой орешника и низкорослой ольхи. Ни крика сонной птицы, ни шороха ночного зверя. Затаилась в беспокойной дрёме на опушке леса небольшая полесская деревня. В крайней хате, у самого леса, только что утихли шорохи шагов, тихий шепот, едва уловимое ухом позвякивание металла. Закончился ещё один боевой день штаба 5-й армии. До рассвета час-полтора. Тихо скрипнула дверь. Часовые, привыкшим к темноте глазом, по высокой сухощавой фигуре, едва проявившейся на фоне белёной стены хаты, определили — сам.

Командарму 5 генералу Потапову не спалось. Да и до сна ли тут было. Уже месяц он жил «на нервах». С самого первого дня войны, с того самого часа, как отправил делегатов связи в корпуса и дивизии своей армии, дислоцированной на громадной территории северо-запада Украины, его не отпускала мысль: «Успеют ли? Дойдут? Сумеют ли молодые командиры выполнить боевое развёртывание? Как поведут себя в реальной боевой обстановке?» Уже к концу первого дня Потапову стало ясно по отрывочным сообщениям из войск, принявших первый удар на себя, что немцы наносят удар очень крупными силами, и времени для мобилизации и развёртывания сил, как это предусмотрено академическим курсом, не будет. Так оно и случилось. Вот уже месяц армия ведёт непрерывные бои с превосходящими силами противника, практически не получая никаких подкреплений, не восполняя потери вооружения, теряя в боях лучшие свои кадры и боевую технику.

Казалось, всё делал он по науке. Да и директивы штаба фронта, хоть и приходили с опозданием, как минимум на сутки, давали правильные указания к действиям. С самых первых дней пытался он фланговыми ударами отсечь прорвавшиеся танки противника. И это ему иногда удавалось. Более того, благодаря исключительному героизму и самоотверженности красноармейцев, младших командиров да и среднего звена командования, удавалось на сутки и более перерезать коммуникации противника, отбивать узлы дорог. Но накатывалась новая танковая волна и остановить её уже было нечем.

Позавчера приезжал к нему начальник оперативного отдела фронта полковник Баграмян. Толковый и грамотный военный. Пожаловался ему, что танков во всех трёх мехкорпусах осталось не более, чем на дивизию. И с ними бы можно воевать, да прошли-то они с начала войны по доброй тысяче километров, и не по асфальтовым дорогам, а преимущественно в беспрерывных боях. И нет к ним запчастей, боеприпасов, горючего…

«Удругих и того хуже.» — ответил Баграмян.

Его армия была правофланговой на Юго-Западном фронте. Однако, отсечённая танковой группой Клейста от основных сил фронта, была прижата спиной к непроходимым пинским болотам войсками 6-й полевой армией Рейхенау, вторым эшелоном наступающего противника. Теперь Потапов воевал фронтом на юг, цепляясь своим левым флангом за Киевский укрепрайон, а правым — за Коростеньский. Он понимал, что сейчас Рейхенау во что бы то ни стало будет стремиться опрокинуть его войска и очистить столь необходимую немцам магистраль Ковель — Киев. Но противопоставить что-либо противнику ему было нечего. Максимум, что он мог предпринять, — попытаться избежать фланговых охватов и вывести войска на рубеж Днепра.