Грибные истории - страница 19
Далее Калабанов кратко, но последовательно писал о том, как он пришел к решению отравить Суспенцева заранее приготовленным грибным ядом, как выискивал в различных источниках рецепты этой дьявольской кухни.
"Я умышленно обострял ситуацию.
Как знаток детективных сюжетов, я чётко осознавал, что после смерти моего друга факт преднамеренного отравления будет установлен однозначно.
И тогда под подозрением окажутся все, кто находился за столом.
Именно поэтому я выберу день, когда у Котьки соберётся особенно много гостей. Кое с кем из них у него были конфликты, явные и затаённые.
Вот пусть следствие и копает!
Я же в этой очереди крайний.
Как же иначе, ведь я - лучший друг Котьки, и все вокруг об этом знают"...
Калабанов отмечал все детали своего замысла.
Однажды он попросил у Кости в долг, а затем вернул эту сумму, но при свидетелях, причём обставил сцену так, будто одалживает сам.
Это стало ещё одним козырем в колоде автора записок: ну, кто же заподозрит кредитора в намерении отравить своего должника?!
Наконец, всё было готово.
Оставалось подсыпать яд на виду у всех, но так, чтобы никто ничего не заметил.
Любопытно, что последнюю страничку в дневнике Калабанов заполнил уже здесь, в посёлке, в тот отрезок времени, когда все ушли в лес. Когда, по мнению Калабанова, дело уже было сделано, и жить его другу оставалось часа полтора, не более.
А порошок он подсыпал так.
Грибное жаркое из белых и подберёзовиков, собранных утром, готовилось на костре. Для пущей экзотики, тарелки наполнялись у очага, а несколько женщин из числа гостей гуськом носили их на веранду, к накрытому столу. На этот раз на раздаче встал Калабанов, превратив эту чуточку утомительную процедуру в весёлую игру. Передавая тарелку очередной "подавальщице", он громко выкрикивал: "Эту - князю такому-то! А эту - персонально графине такой-то!" Улучив момент, он ловко добавил в одну из тарелок порошок из бледных поганок, заранее пересыпанный в пакетик с приправами: "А это для его высочества, нашего гостеприимного хозяина!" Он прекрасно видел, что нужная тарелка встала именно перед Костей, и что тот уже взялся за ложку. Да, дело было сделано.
Ещё до обеда хозяин настроил своих гостей на новую вылазку за грибами.
Вот и прекрасно!
Значит, боль обрушится на него в глубине лесного массива, куда не доберётся никакая "скорая помощь".
И теперь уж точно, счастливчик, "рождённый в сорочке", обречён, ха-ха...
На этом заканчивалась последняя запись. Поставив точку, Калабанов, надо полагать, и отправился на ту самую прогулку к озеру, дорога к которому вела мимо дачи Перепечина.
Злоумышленник был настолько уверен в собственной неуязвимости, что носил свой дневник в кармане своей куртки.
Да, но как же получилось, что отравленным оказался он сам?
Ломать себе голову над последней загадкой Павел Иванович не стал. Надо было срочно выручать соседа. И он помчался со своей уликой к сыщикам.
РОЖДЁННЫЙ В СОРОЧКЕ
Эксперты-графологи, изучив дневник, пришли к бесспорному выводу, что все записи сделаны рукой Калабанова. Позднее, при обыске в комнате погибшего нашли аптекарский пузырек с грибным порошком, сатанинской отравой.
Таким образом, все обвинения с Суспенцева были сняты. Разъяснилась и загадка.
Калабанов перестарался. Для своего лучшего друга Кости он наполнил тарелку с верхом. А друг Костя, между прочим, будучи страстным любителем "тихой охоты", к блюдам из грибов относился равнодушно.
Такой вот парадокс: Калабанов обожал грибную кухню, но отлынивал от походов за дарами леса, Суспенцев же в этом смысле был его антиподом.
Поэтому, увидев, что ему принесли слишком уж большую порцию, хозяин из лучших побуждений, желая оказать любезность своему деликатному другу, не страдавшему отсутствием аппетита, поменял тарелки местами: себе придвинул калабановскую, а тому поставил свою. Калабанов, всё ещё колдовавший у костра, роковой для себя передвижки не заметил.
При формальном подходе к делу, наверняка, найдётся кто-нибудь, кто скажет: да, именно Суспенцев и отравил Калабанова! Но это уже казуистика.