Грифоны и другие монстры - страница 23

С точки зрения постороннего, колодец был достаточно прост. Все, что там было — это большая каменная чаша, наполненная водой из горячего источника. Женщины в городе приходили к колодцу не только для того, чтобы постирать, но и для того, чтобы починить белье, и посплетничать, купаясь в горячем пару, поднимавшемся от воды. Для тех, кто не знал, это могло показаться смешным, но на самом деле, многие социальные круги делили бассейн. В каждый из них было так же трудно войти, как и в королевский склеп.

Хотя она выросла в городских стенах, и хотя они покупали у нас овечью шерсть, сыр и молоко, многие люди, жившие в городе, думали, что мама бросила их, чтобы жить в лесу с моим отцом, который вырос не в городе. Однажды мать вернулась домой, совершенно убитая горем, потому что была отрезана от всех разговоров, в которых пыталась участвовать. Даже Глэдис сидела на противоположной от нее стороне бассейна, чтобы не оказаться в одной группе с изгнанницей.

Мы с Майклом, хоть и были молоды, делали все возможное, чтобы утешить ее. К тому времени, как мы все легли спать, она притворилась, что чувствует себя лучше, но отец знал, что это не так. На следующий день он уехал в город, что делал редко, разве что по делу.

В детстве я была уверена, что он разобьет несколько черепов, как всегда угрожал. Он ничего подобного не сделал. Скорее, он приводил мужей тех женщин, которые причинили матери боль, в «Черный Грифон» — местную гостиницу и паб. Там он покупал кружку эля и договаривался с ними отправиться на охоту в земли вокруг нашего поля.

Словно по волшебству, мать снова была желанной гостьей среди старых друзей. Соответственно, как и мы с Майклом. Те же самые женщины, которые презирали ее, а также их семьи, иногда приходили к нам обедать. Иногда мы красиво одевались, чтобы навестить их в городе или устроить пикник в поле.

Это было тяжело для Майкла, который возмущался этим новым социальным обязанностям. Хотя он и старался изо всех сил, но так и не научился этому. Я тоже не слишком все это обожала, но именно так я встретилась с Най. Она взяла меня под свое крыло и очень помогла в социальном плане.

Пока эти мысли крутились в моей голове, мы шли в гомоне пробуждающегося леса. Птицы сонно перекликались друг с другом, а мелкие грифоны прыгали над нашими головами с дерева на дерево. Впереди из кустов выскочил кролик. Он застыл на дороге, не сводя с нас глаз. Деревья справа качнулись, и мама предостерегающе протянула руку, останавливая меня.

— Не смотри! — предупредила она меня, но было слишком поздно.

Справа из кустов выскочил здоровенный малый грифон. Какое-то время животные катались по земле, но, в конце концов, грифон отнес кролика на другую сторону дороги. Стая присоединилась к какофонии визгов. Кусты, в которых они пировали, сотрясались от их стремительных движений.

Мы обогнули лужу крови на дороге и поспешили от места происшествия.

— Это было ужасно. Они такие милые, пока не увидишь, как они охотятся на что-то живое.

Мать торжественно кивнула.

— Однажды я видела, как большой грифон забрал корову. Это было много лет назад. Они охотятся почти так же. Не боятся, что люди их увидят. Они прыгают на спину и… — она хлопнула в ладоши так громко, что звук отозвался эхом, и стая скворцов слетела с ближайшей сосны.

Я подпрыгнула на фут в воздух, когда она хлопнула в ладоши, и уставилась на нее, хотя не могла сдержать улыбки.

— Спасибо за это. Знаешь, я не буду хорошей компаньонкой, если ты заставишь мое сердце остановиться.

— Я просто пытаюсь держать тебя в тонусе, моя дорогая девочка, — поддразнила она.

Я подняла руку, чтобы остановить ее, прежде чем она снова двинется вперед.

— Подожди минутку. Кажется, у меня камень в сапоге.

Она подождала, пока я присяду, чтобы снять и вытряхнуть левый сапог. Когда ничего не выпало, я запустила руку внутрь. Я держала глаза открытыми, слепо нащупывая камень, который впился в мой большой палец. Похоже, стая, наслаждающаяся своей добычей, была единственной бандой грифонов в этом районе. Любое другое наземное существо, которое мы могли бы увидеть, убежало во время кровопролития. И все же, несмотря на то, что я согнулась, моя шея чувствовалась незащищенной и уязвимой.