Гробница Анубиса - страница 32

— Да-да, слышу. Что за черт там воет? Ты где?

— О, я в такси. Только что расстался с папой, возвращаюсь в гостиницу.

Скрип тормозов, вой клаксона, ругательство на хинди… Телефон брата передавал мне все шумы и шорохи так отчетливо, как бывает, если звонящий зажимает мобильник между плечом и подбородком. Он, видите ли, в такси! Так я и поверил!

— Этти, — с упреком простонал я, — ты же больше двух лет не садился за руль!

— Почему ты об этом заговорил?

— Не принимай меня за идиота.

— Я взял напрокат автомобиль с левосторонним рулем и автоматическим управлением. — Он иронически хмыкнул. — Теперь ты спокоен?

— Так, значит, папа уже не в Дели?

— Конечно, в Дели.

— Твоя гостиница расположена за городом?

— Что означают эти дурацкие вопросы?

— Тогда зачем ты взял автомобиль напрокат? — заорал я в трубку, так что чуть ли не все клиенты отеля повернули головы в мою сторону. Жестом изобразив, что сожалею и извиняюсь, я вышел из здания. Брат тем временем успел сказать:

— Мне было нужно выбраться из города, глотнуть свежего воздуха. И не вопи так, а то подумают, что у тебя истерический припадок.

— Этти… Если я только узнаю, что ты…

Телефон у него снова выпал. Заскрипели шины, взвизгнули тормоза, и мотор смолк.

— Этти! Этти! Что случилось?

— Я просто остановился на обочине, Морган.

— Зачем тебе понадобилась машина? — В ответ молчание. — Тебе захотелось вернуться в твое прежнее селение, ведь правда? — Досадливый вздох. — Ты все еще лелеешь иллюзии, верно? Тебе снова кажется, уже в который раз, что все может измениться? Но, Этти, ничего же не меняется! Ты читаешь индийские газеты, смотришь телевизор и все-таки надеешься? На что? Кончится тем, что тебя оттуда вынесут на носилках с лицом, обожженным кислотой, или с поломанными костями! Твое место там, где твои близкие, а в Индии сейчас вся твоя семья — это папа. — Он все молчал, и я, не дождавшись ответа, снова повысил голос: — Перестань притворяться мертвым, поговори со мной!

— А ты перестань наконец хлопотать обо всем разом. Папа чувствует себя хорошо, у меня все в порядке, дождь, правда, льет, но девушки в мокрых сари прекрасны, как никогда. Ты бы все глаза на них проглядел. Зато я не припомню, чтобы когда-нибудь раньше по улицам шастало столько беспризорных коров.

Я помрачнел. Что-то здесь было не так. Его легкомысленный тон, все это шутовство не вязались с ситуацией, да и на его обычную манеру не походили.

— Этти, скажи мне правду. Что происходит?

— Но в конце концов, с чего тебе взбрело, что дела плохи?

— С папой худо, не так ли? — Я услышал, как он закуривает сигарету, что он делал только в обстоятельствах исключительно тягостных. — Этти! — грозно прорычал я.

Брат ответил не сразу, а когда заговорил, от прежней фальшивой игривости следа не осталось, голос вдруг стал хриплым:

— Он не узнал меня, Морган. Когда я пришел… Он не понимал, кто я. — (У меня кровь застыла в жилах.) — Потребовалось добрых два часа, чтобы он вспомнил, что я его сын.

— Как же… — забормотал я, — ты ведь сказал, что он хорошо себя чувствует, что…

— Да. Да, теперь ему гораздо лучше. Но… Морган, тюремный врач уверяет, что нет, но я убежден, что у папы был удар.

Мне пришлось схватиться за стену, чтобы устоять на ногах.

— Почему ты так решил? На каком основании?

— А помнишь, в Пиренеях, семь лет назад?..

Свободной рукой я утер со лба холодный пот.

Мы в ту зиму отправились покататься на лыжах, и у папы случился небольшой удар, на несколько недель приковавший его к больничной койке. Врачи говорили, «перенапряжение», рекомендовали «избегать чрезмерных нагрузок».. Но с тех пор все шло отлично, он был как огурчик.

— Ну, он же тогда целый день на лыжах бегал, — промямлил я, пытаясь успокоить брата. — Довольно неразумно для его возраста, надо признать.

— А теперь это опять с ним случилось, — выговорил Этти так, будто каждое слово давалось ему с трудом.

— Нет, я уверен, это просто последствие шока, вызванного арестом, и…

— Помнишь, — перебил он, — незадолго до нашей поездки в Коринф, когда я поехал к нему в Англию, он проводил там конференцию?..

— Ты же говорил, что это для работы над… Этти, почему мне ничего не сказали? — Сердце у меня бешено колотилось, я только теперь осознал, что проблемы со здоровьем у отца куда серьезнее, чем мне внушали.