Гробница Анубиса - страница 55
— Какое отношение к нашей одиссее имеет Сети I? — осведомился я.
Братец пододвинул анк мне под нос и, протягивая лупу, сказал:
— Это не кто иной, как он, представлен здесь в обществе Анубиса. Вон его имя, видишь, слева, вписано в крошечный овал, — Я стал вглядываться в почти микроскопическую гравюру, а он продолжал: — А фигура на переднем плане не является частью фрески — смотри, этот человек, который, по-видимому, прикасается к анку.
— Жрец?
— Похоже на то. Ведь голова у него не покрыта, а череп выбрит. А рассмотри-ка теперь получше четыре символа Анубиса — весы, перо, анк и посох. Что ты видишь?
— Два из них — анк и посох — изображены с помощью инкрустированной в металл стекловидной массы.
Он лукаво прищурился:
— Что ты держишь в руках?
Я так и вскинулся — сообразил, к чему он клонит:
— Анк! Так, значит, нам надо отыскать в Вади-эль-Натрун титановый посох?
— Это не более чем гипотеза.
— Но как нельзя более убедительная! — вмешался Гиацинт. подходя к нам. — Что вы об этом думаете, Морган?
— Да, тут что-то есть. «Соленые ты ведаешь низины, бредут по коим мертвые, на посох свой опираясь, путь ища к бессмертью».
— Только я предвижу одну маленькую проблему, — продолжал Гиацинт. — Там мы будем иметь дело с церберами, куда более свирепыми, чем греческий сборщик мастики, вооруженный одним лишь охотничьим ружьем. Это зона, находящаяся под военным контролем. Вади-эль-Натрун — бастион христианства в мусульманской стране. Оазис, затерянный в самом сердце пустыни, где, можно сказать, и нет ничего, кроме монастырей. Последние, согласно сведениям наших людей, совсем недавно подверглись нескольким нападениям террористов. Точнее, исламистов. С обеих сторон насчитали изрядное число убитых, — уточнил он, скривившись. — Трупы выглядели весьма… гм… неаппетитно. С тех пор египетская армия начеку: следит, чтобы не допустить новых вспышек.
— С обеих сторон? — Ганса передернуло. — Что же вы тогда имеете в виду, говоря о бастионе христианства? Симпатичных ребят наподобие матери Терезы, у которых «все мы братья»? Или, что вернее, очумелых вроде святого Фомы Аквинского, мол, «небес достигнет самый неистовый»?
Гиацинт сморщил нос:
— Скорее, это христиане типа «один из исламистов обнаружен на пальме, его ступни и запястья были прибиты к дереву гвоздями».
Я вытаращил глаза:
— Ну, это уж, видно…
— Это коптские монастыри в самом чистом виде.
Ганс толкнул меня локтем в бок:
— А поточнее? Что это значит — коптские?
— Тебе ведь уже случалось видеть боговдохновенных бородачей в пижамах, проповедующих мученичество и побивание камнями неверных жен? Замени пижаму сутаной, а Коран Библией и ты получишь достаточно точное изображение этих умалишенных,
— Объяснение не лишено остроумия, хотя и несколько упрощено, — усмехнулся Гиацинт.
— Как же нам втереться к этим психам? — наседал обеспокоенный Ганс.
— Если у тебя есть идея, ты уж ее не утаи. — Я поощрительно похлопал его по затылку.
— Под видом археологов? — предложил Этти. — Как вы думаете, они нам не помешают все кругом обшарить?
— Нет, братья мои! — рубанул Гиацинт. — Мы туда вотремся так же, как сотни других посетителей, которые, что ни год, тянутся в Вади-эль-Натрун. — Тут мы все как один разом обернулись к нему, а он победно возгласил: — Паломничество! Разумеется, мы явимся туда как паломники!
Увидев, как сконфуженно вытянулись наши физиономии, он прыснул.
8
Назавтра мы волей-неволей должны были присоединиться к пассажирам туристического автобуса, везущего европейских христиан по дороге, проходящей через Вади-эль-Натрун. Оазис был одним из пунктов этого кольцевого маршрута по святым местам Среднего Востока. На всякий случай мы обзавелись несколькими библиями, эстампами и медальонами благочестивого содержания, а также распятием.
Нацепив на шеи амулеты, к вящей славе Господней выставленные напоказ, мы собрались в гостиной и стати ждать Этти, который все еще не управился со своим снаряжением. Когда мое терпение вконец истощилось, я воззвал к нему:
— Можно узнать, над чем ты там колдуешь?
Его голос слабо донесся в ответ из комнаты, которая была ему предоставлена: