Гробницы пустоты - страница 10

– Я лишь стараюсь помочь бедным людям по мере сил. Только и всего, – ответил он. На мой вкус не вполне убедительно.

– Чистый альтруизм?

– А почему нет? Почему всегда надо ждать, что кто-то возьмет, да и сделает что-нибудь хорошее? Почему нельзя сделать это что-нибудь самому? Ты, пока добирался ко мне, приметил кого-нибудь конкретного, среди всей серой массы бездомных, ютящихся в своих латанных-перелатанных палатках?

Я промолчал. И не потому, что ответ мой был отрицательным.

Но Д’юма расценил это по-своему.

– А все оттого, что нищета – она безлика, – вымолвил он, утерев свои пухлые губы рукавом. – Особенно нищета коддас. Ты видишь, в какой обстановке им приходится существовать? Когда-то Кодда Секундус была провинцией Риомма, питавшей их и без того жирную империю своей плазмой. Это был ценный мир. До того, как произошла катастрофа, разорвавшая планету на куски. Единственное, о чем позаботился Риомм, это предоставил горстке выживших вот эту замечательную техносферу. Обиталище считалось временным, поэтому проектировщики даже не удосужившись снабдить его генератором гравитации и путной защитой от космической радиации. Думаешь, кто-то подумал о том, чем бедным людям питаться и как вообще выживать в этом загоне?

– Я не знаю.

– Разумеется, – кивнул контрабандист, стукнув кулачком по столешнице. – Ведь об этом не упоминалось в официальных сводках. Да и неофициальных – тоже, насколько мне известно. И никто не пытался спорить. Потому что все знают: спорить с Риоммом опасно. Сенату плевать абсолютно на все, кроме того, что может представлять угрозу их власти. А коддас остается только нищенствовать и молиться.

– И кому же они молятся? – вставил Мекет, впервые за время нашей скромной трапезы открыв рот не для того, чтобы отпить чаю.

– Всем богам, которых знают, – заявил Д’юма с убийственной серьезностью, – потому что больше им не на кого рассчитывать.

– Не на кого, кроме тебя, очевидно, – заметил мой брат.

Отпустив свой шарик с чаем, Д’юма уставился на него.

– Ты пытаешься мне польстить или нагрубить, Мекет?

На что Мекет ответил с не самой искренней улыбкой:

– Полагаю, всего понемногу. – Перехватив в воздухе едва не сбежавший от хозяина чай, он вернул его Д’юме со словами: – За всей этой высокопарной болтовней об угнетенных беженцах, мы упустили из виду настоящую причину нашего появления здесь. Меня не интересует твоя мечта о светлом будущем для коддас. Как, впрочем, и революционные идейки, с которыми ты так носишься. Но не думай, будто я позволю завербовать Риши в эту унылую конторку.

Поперхнувшись чаем, Д’юма закашлялся.

– С чего ты взял, что он вообще мне нужен? – поинтересовался он, пытаясь утереть выступившие на глазах слезы и не смотреть в мою сторону.

– Кончай ломать комедию, – бросил Мекет.

Карлик сразу как будто сник, чем удивил меня сверх всякой меры. Я и не подозревал, что у Мекета на него такое влияние. Или это очередная игра?

– А чего это ты за него решаешь? – внезапно спросил контрабандист, указывая на меня своим пухлым пальцем. – Что, если он сам решится?..

– Не решится, – убежденно отрезал брат.

– На что не решусь?

– На священный поход Д’юмы против Риомма, который он уже затевает черт-его-знает-сколько лет, – без капли энтузиазма пояснил Мекет. – Ему, видите ли, претит отношение властей к положению коддас в этом секторе, и он не придумал ничего лучше, чем заявить об этой вопиющей несправедливости всей Галактике. Притом самыми радикальными методами.

– По-моему, это не очень законно, – скептически глянув на пухлого контрабандиста, заметил я.

В ответ Д’юма презрительно фыркнул.

– А то, что тут происходит, очень похоже на законность? Вся эта мерзость, которая превращает и без того уже пострадавший народ в ничтожных животных? Покинув станцию, первое, что ты сделаешь, это отправишь свои провонявшие шмотки в утиль и примешь душ. Этим же бедолагам такой роскоши не видать, как своих ушей! Я уже не говорю о нормальном сне при стандартной гравитации и горячей полноценной еде. Об этом тут и мечтать забыли. И если парочке лоснящихся от морепродуктов политиканам придется немножко понервничать из-за того, что я и мои люди попробуют сделать что-нибудь шумное, что ж, я считаю, не велика беда. Потерпят. Как все мы терпим.