Гром - страница 11

— Ох и досталось же нам! Идем, а ноги не слушаются, подгибаются, в горле сушь, в животе жжет, хоть ложись и помирай. Я уж и на ногах не держался, так мама брала меня в охапку и несла… А в жару разроем песок, ляжем животом на землю и лежим… — захлебываясь рассказывал Батбаяр.

Белолицый вельможа слушал мальчика с таким вниманием, что стоявшие рядом нойоны только диву давались.

— Смерть и вправду рядом с вами ходила… А мальчишка-то находчив! — поворачиваясь к свите, произнес этот важный господин.

— Истинно так! — хором отвечали ему князья и сгибались в поклоне. Люди ловили каждое его движение, и стоило только вельможе пошевелиться, как перед ним тут же образовывалось свободное пространство.

«Уж не сам ли богоравный владыка? — подумала Гэрэл, наблюдая за свитой. — А приветлив-то как!»

— И все-таки почему вы ушли из родных мест? Бэйсэ-гуай ведь у себя, в орго? — осведомился вельможа, и Батбаяр радостно, во весь голос, затараторил:

— Все началось с песчаной бури. Погода стояла — хуже некуда. А мы с мамой воду несли. Поставила она бадью на землю и вырвалось у нее: «Ох, чтоб тебя!..» Тут из юрты госпожа наша ка-ак выскочит да как начнет ругаться: «Ты, говорит, хочешь, чтобы с нами, как с Зодовом Плешивым стало, не смей больше и близко подходить…» Ну и прогнала… Потом они откочевали, а мы с мамой, сто лет ей жизни, остались…

Вельможа помрачнел, задумался, прошелся взад и вперед.

— Ты знаешь, что за человек был Зодов? — обратился он к Батбаяру.

— Нет. Спрашивал у мамы, да она сама не знает.

— Я о таком не слышала, господин мой, — обеспокоенно произнесла Гэрэл и снова низко поклонилась.

Свита притихла. Высокий сановник потемнел лицом, опустил глаза и зашагал к коляске. Потом опять повернулся к Батбаяру.

— Ламой станешь?

Батбаяр молчал.

— Что ж, если не хочешь быть хувраком, можешь выучиться ювелирному делу.

— Я умею вязать петлю для укрюка. Могу лошадей арканить, юрту поставить.

— О-о, да ты просто молодец! — произнес вельможа, разглядывая мальчика. — Неглуп и глаз у тебя острый.

Усаживаясь в коляску, спросил у пожилого, с франтоватой ниточкой усов, князя.

— Как же мы оставим их тут одних-то?

— А-а, что они нам, мой господин, — уклончиво ответил тот, косясь на Гэрэл.

— Сейчас отсюда в Гоби все откочевали. И чем дальше на север, тем меньше у этих горемык надежды наткнуться на людей. Так что дорога у них одна — прямо в пасть волкам. Или от голода умрут… Тоже, знаете ли, вполне возможный конец, — сказал вельможа и задумался.

На высокий лоб набежали морщины, приятное, гладкое лицо помрачнело, стало жестче. Гэрэл не сводила с него взгляда. Величавость движений, живые черные глаза и белозубая улыбка делали облик этого господина настолько обаятельным, что женщину тянуло коснуться хотя бы края его одежд.

— Ну вот что, залан-гуай! Отдайте им одну из заводных лошадей. Ту, что посмирнее, — объявил свое решение вельможа, и телохранители поспешили выполнять его приказание. — А вы отправляйтесь на запад и постарайтесь добраться до озера Гун. Аилов по берегам много. Оттуда уже пойдете на север, лучше всего через Улан эргийн хосог. Там тоже всегда людей можно встретить — охраняют оставленное кочующими аилами имущество.

Телохранители подвели пузатого гнедого конька и передали повод Гэрэл.

— А что без уздечки? — осведомился вельможа.

— Нет лишней, господин.

— Не беда, уздечку и из пояса сделают. Но хоть потник-то найдется?

Дали и потник. Вельможа приветливо улыбнулся Батбаяру.

— Ну что же, удалец, заходи по осени, когда я вернусь в хурээ. Не забудешь?

— Непременно, добрый господин. Низкий поклон вам за ваше милосердие, — в один голос воскликнули Батбаяр и Гэрэл, опускаясь на колени.

Один из телохранителей — смуглый, худощавый парень высокого роста — сунул Батбаяру борцоков и сушеного творога.

— Меня зовут Содном. Понадоблюсь, ищи возле Зогойнского орго, — участливо произнес он и погладил мальчика по голове.

Коляска тронулась и покатила дальше.

— Сто лет вам жизни, — еще раз поклонилась вслед Гэрэл.

— Мам, а кто это был?

— Не знаю, сынок. Но видно, очень благородный и добродетельный господин. Может, и сам хубилган. Сто лет ему жизни! Видишь, и коляска у него красивее, чем у нашего бэйсэ. Да как их сравнивать-то? Раньше мне и в голову не могло прийти, что почтенный князь, встретив простолюдинов в степи, и поговорить с ними не погнушается, да еще и приветит вот так, как нас с тобой.