Грома бой - страница 3

Столько детей на улице в такую рань. И все в костюмах, с букетами. Почти у каждой второй машины. Я бы тоже купил – розы, тюльпаны, хризантемы, – но не для учителей. Правда, она не любит цветы. Говорит, что неприятно их выбрасывать – это напоминает ей о неминуемости смерти.

Есть идея.

Покупаю в ларьке сырные чипсы и тринадцать разных «Чупа-чупсов».

– Спасибо, до свидания, – забираю сдачу.

Продавщица улыбается мне единственным золотым зубом. Меня аж передёргивает.

Собираю в кулаке маленький букетик из «Чупа-чупсов», стараясь распределять их по цветам. Получается очень даже мило. А я хорош. Может, во мне скрытый талант флориста?

Мимо проезжает трамвай. Провожаю его взглядом до остановки. Высматриваю знакомый силуэт, но никого не замечаю. Значит, она ещё не пришла.

Последний раз я катался на трамвае, наверное, лет в семь. Тогда ещё бабушка была жива. Мы с ней часто ездили на рынок. Мне нравилось сидеть у окна, наблюдать за дорогой. Чувствовать лёгкое покачивание на рельсах. И ветерок из форточки. Настоящая городская романтика.

С предвкушением подхожу к остановке. Уже представляю, как залезу в трамвай, встану у окна. Но тут такая толпа, даже хуже, чем в метро. Какое там окно? Хорошо, если вообще получится влезть и не превратиться в лепёшку. Вздохнув, втыкаю наушники.

Смотрю в сторону домов на углу улицы. Там есть арка, она должна появиться оттуда. А что, если она не придет? Нет, это невозможно. Трамвайные пути сворачивают налево, как раз к её школе – вернее, нашей. Теперь нашей. Другой дороги нет.

Постоянно смотрю на часы. Каждый раз кажется, что прошла вечность, а на самом деле минута. Людей всё больше и больше на остановке. А её всё нет.

Прищуриваюсь. Замечаю что-то около той самой арки. По привычке поправляю очки. И только потом осознаю, что на мне их нет.

Дай забрать тебя, ведь я отправляюсь

на Земляничные поля…

Девушка с тёмно-клубничными волосами. Она – единственное яркое пятно в этой размытой серой массе людей и зданий. Подходит всё ближе и ближе. Моё сердце плывет в маленькой лодке по кишечнику.

Всё нереально,

Поэтому не о чем беспокоиться…

Это она. Это Марго.

Земляничные поля навсегда3

Идёт в мою сторону, затягиваясь сигаретой. Мы так долго не виделись, что, кажется, я забыл, как она выглядит. Маленького роста – даже на каблуках. Всегда держит спину прямо. Выразительный контур лица и вздернутый нос. Губы ни тонкие, ни полные – а то, что надо. И зелёные глаза, в которые заглядываешь и понимаешь – ты пропал.

Выдергиваю наушники. Слышу, как сзади шумят люди.

Марго подходит ко мне, но торопится дальше. Останавливаю её за предплечье. Дым идёт мне в лицо, но не отпускаю руку. Марго смотрит на меня, хочет что-то сказать, но я протягиваю букетик из «Чупа-чупсов».

– Это тебе.

Стук колес. Оборачиваюсь – вижу уходящий трамвай.

Марго затягивается. Выпускает дым через нос, как разгневанный бык.

– Спасибо.

Она выкидывает сигарету. Выхватывает у меня «Чупа-чупсы» и кладет их в сумку. Один всё же разворачивает – яблочный.

– Из-за тебя мы пропустили трамвай, – она берет «Чупа-чупс» за щёку, – и теперь придется топать пешком. Ты доволен?

Не знаю, что сказать. Просто смотрю на неё и улыбаюсь.

– Ладно, пошли уже.

– «Пойдем», а не «пошли».

Ух. Она убила меня взглядом.

– Не выпендривайся. Иначе пойдешь один.

Мы подходим к светофору. Загорается зелёный свет. Переходим дорогу и идём вдоль трамвайных путей.

Странно, Марго не выглядит, как японская школьница. На ней узкие черные штаны – не джинсы, она их не любит, – сапоги выше колена. Пиджак с рукавом немного ниже локтя и белая блузка. Это совсем не то, что я представлял.

– Поверить не могу, что ты сделал это. Сам додумался или подсказал кто?

– О чём ты?

– Это самая тупая идея – взять и перейти в мою школу.

– Да, я не очень силен в математике и других точных науках. Но не всё так плохо.

– Если бы только это, – она вздыхает.

Её руки скрещены на груди, будто закрываются пиджаком от ветра. Мы идем так быстро, я едва успеваю. Дыхалка сдает. Я уже отвык от её быстрого шага.

Сейчас дойдем до какого-нибудь тихого места, и поговорю с ней. Если, конечно, не выплюну легкие на асфальт.