Громова дубрава - страница 52

Утром я сказала Антонию чистую правду — бороться с НИМИ можно только находясь по другую сторону волшебной границы. Присутствие же инквизитора давало надежду, что все будет хорошо. Примерно то же самое я испытывала, отправляясь в лес вместе с мамой, — прекрасное ощущение поддержки сильного и могущественного человека, способного в случае чего прийти на помощь.

Сам церковник весь день где-то пропадал и явился обратно, когда небо расчертили алые ленты заката.

Перед выходом из дома бабушка протянула мне флакончик лавандового масла. Я сразу же щедро плеснула из него на свой шарф и носовой платок — если от вони, исходящей от одного эльфа, резало глаза, что будет, когда на поляну выйдут несколько?..

Антоний наблюдал за моими манипуляциями с легким недоумением — эльфийского смрада он не ощущал, а потому пахучие масла ему были без надобности.

— Завтра утром в Форст прибудет отряд особого реагирования, — сказал мне инквизитор, когда мы ступили на лесную тропинку. — Ваша бабушка сумеет показать им путь к нужной поляне?

— Конечно.

— Хорошо. Братья попытаются усилить барьер при помощи артефактов. Или создать его заново, если мы не сможем продержаться до утра. Вы уже решили, как будете действовать, Вилена?

— Решила, — вздохнула я. — Для начала попытаюсь с НИМИ поговорить. А дальше — как пойдет.

До проклятой поляны мы добрались, когда окончательно стемнело. Стоило миновать ее молчаливых стражей, как вокруг нас вспыхнули зеленоватые огоньки. Их было так много, что фонари, которые мы взяли с собой из дома, оказались не нужны.

— Это блудички? — удивился Антоний, оглядываясь по сторонам. — Болотный свет, который заманивает путников в трясину?

— Вроде того, — кивнула я. — Только наши огоньки — лесные. Но конкретно сейчас они никого никуда не заманивают. Мне кажется, их нарочно выпустили, чтобы мы с эльфами могли друг друга видеть.

— Порождения тьмы, — выплюнул церковник. — Не гуляется им при солнечном свете! Вылезают из норы в кромешной тьме, да еще адовы искры зажигают!

Я покачала головой. На самом деле к солнечному свету у эльфов отношение разное. Покойный Никодим комфортно чувствовал себя в любое время суток, другие же предпочитают дышать земным воздухом исключительно по ночам. Наверное, сказалось вековое заточение под землей — ОНИ так привыкли к темноте, что солнце кажется им слишком ярким. Я хотела сообщить об этом Антонию, но не успела произнести ни слова — в нос ударила такая мощная волна знакомого смрада, что слова застряли у меня в горле.

— Поторопимся, — сказала я церковнику, подтягивая ближе к лицу надушенный шарф. — Нас ждут.

На поляне блудичек было особенно много. Эльфийский холм, трава и деревья тихо переливались зеленым, и со стороны казалось, что кто-то увесил их крупными светящимися гирляндами.

Вопреки моим ожиданиям, эльф на поляне был всего один. Вернее, эльфийка — стройная ангелоподобная женщина в длинных струящихся одеждах. Она царственно восседала на высоком кресле, сотворенном, судя по всему, прямо из земли.

Я никогда не видела ее раньше, однако с первого же взгляда поняла, кто она такая. А потому подошла ближе, и, стараясь сдержать сбившееся дыхание, произнесла:

— Приветствую вас, ваше величество.

Женщина окинула нас долгим высокомерным взглядом.

— На колени, смертные! — ее шелестящий голос был полон холодного презрения. — Как смеете вы стоять в присутствии королевы вечного народа?

— Мы склоняемся лишь перед Господом и своим собственным королем, — подал голос Антоний. — А ваш народ, как выяснилось не такой уж вечный.

— Вилена, — серые глаза королевы полыхнули яростью, — кем является этот самодовольный нахал?

— Это отец Антоний, — ответила я. — Инквизитор, приехавший к нам из столицы. Тайна раскрыта, ваше величество. Магия, которую выбросил Никодим, пытаясь разрушить контур, привлекла внимание церковников. Отец Антоний приехал первым, завтра же в Громову дубраву прибудет отряд, вооруженный особыми артефактами и заговоренным серебром. Я не знаю, как они поступят. Возможно, обнесут холм еще одним контуром, а возможно, попытаются вытравить вас оттуда и уничтожить.