Гроссмейстерский балл - страница 52

— Умыкают, — пояснил Онегин. — Перегорит, пиши заявку… Легче увести. Завхозу надоело, поставил намордники.

Нельзя сказать, что Онегин был болтлив. Но дружеский тон взят. Они шли по длинным переходам. На бетонных стенах паутиной переплетались провода, кабели, тросы. Как в тоннеле метро. Им встречались люди в синих халатах и комбинезонах… Вот еще один поворот. Еще поворот… Они остановились у дверей с латунной табличкой: «Ядерная». На кнопках листок: череп и кости. В дыре рта торчит трубка, а на концах берцовой кости — бутылка, трефовый туз и сердце. Судя по замыслу, женское…

Онегин позвонил. Дверь открыла женщина и ушла продолжать телефонный разговор. Они стояли на пороге лаборатории. Женщина глазами указала на стулья.

— …до свиданья. — Женщина положила трубку и повернулась к молодым людям.

— Это те, Мария Константиновна, — проговорил Онегин.

— Догадываюсь, — сказала женщина. — Пожалуйста. Я не против. Но дело в том, что установка не работает: испортился вакуум-насос. Давайте так: завод ремонтирует насос, мы исследуем ваш изотоп. Так на так. Идет?

— А без взаимно выгодных условий нельзя? — спросил Филипп.

— Нет. Установка не работает. А на люминесцентном спектрометре нельзя: захлебнется. Десять кюри — довольно мощный источник.

— Позвоним на завод. Согласуем, — проговорил Левка.

— Успеем, — произнес Стас. — Может быть, сами наладим насос.

Они прошли в смежную комнату. Часть комнаты была перегорожена двумя шкафами на три отсека. В одном отсеке, подперев щеку, сидел парень. Он смотрел в окно и думал. Во втором отсеке двое молодых людей и девушка возились у какой-то схемы. В третьем — никого не было… На шкафах стояли приборы, в шкафах — книги, колбы, реостаты, осциллографы. Другую часть комнаты занимал элотрон. Грубо прилаженные узлы установки, собранной на энтузиазме. Заводской монтаж выглядит глаже. Мария Константиновна протиснулась к элотрону и указала на вакуум-насос.

— Позавчера мы работали, а какой-то умник, не предупредив, перекрыл воду… Поплавились подшипники. У нас есть кое-какой слесарный инструмент. К сожалению, в таких вопросах наши мальчики — нули…

Девушка со стильной челкой достала из шкафчика три халата и раздала ребятам. Теперь их не отличишь от сотрудников лаборатории. Стас начал орудовать. Он снял водяную рубашку и добрался до подшипников. Ребята ему помогали.

— Переходите к нам, — пошутила Мария Константиновна.

— Страшно, — улыбнулся Филипп.

— Ерунда. Главное — аккуратность… Кстати, о ваших неприятностях. Мне Онегин рассказывал. Возможно, что при бомбардировке ядра реакций шла не совсем так, как хотелось.

— А может быть, за счет вторичного излучения, — проговорила девушка, глядя на Левку. — Я имею в виду тормозной рентгеновский эффект.

Левка кивнул. Можно подумать: он в этом что-нибудь петрит.

— Маловероятно… Очевидно, вместо реакции «Н-гамма» прошла реакция — «2Н». И в ампуле частично оказался туллий-168, — не согласилась Мария Константиновна.

— Я тоже так предположил, — произнес Онегин…

Стас вытащил подшипник. Надо везти на завод. Другого выхода нет. Мария Константиновна пошла оформлять пропуск на вынос подшипника.

Ребята собрались в отсеке между шкафами. Перекур. Разрешения у девушки не спрашивали. Она сама вытащила из кармана халата красную коробку с собачьей мордой.

— Оля, — укоризненно проговорил высокий парень.

— Ах, отстаньте от меня! — раздраженно ответила девушка.

Парень смущенно замолчал, ему стало неудобно перед заводскими. Возникла неловкая тишина. Девушка коротко рассмеялась и глубоко втянула табачный дым.

— Наша Оля курит только сигареты «Друг», — проговорил Онегин. Он хотел сгладить неловкость.

— Не только курю, но главное — ищу! — проговорила Оля. — Ищу мужа, ребята. Кто баллотируется? Скоро диссертацию защищаю, и совсем будет нечего делать…

— Масть? — спросил Стас.

— Брюнет.

— Я забаллотирован. Рекомендую Левку. Человек, которого не любят красивые женщины.

— Чудесно! Я некрасивая. Челку могу срезать. Не краснейте, Лев. Я ужасно этого не люблю. Супермен должен быть философом и принимать жизнь такой, какая она есть… Я знаю физика, который, делая доклад о пи-мезонах на международном симпозиуме, икнул. Причем так, как икали в эпоху матриархата, — беспардонно. Доклад он продолжил блестяще… Вы бы, Лев, наверняка залезли под кафедру. От смущения.