Гроза пустошей - страница 62
Щупальца действительно приподнялись, помигивая. Технически город тоже был зоной искажения, так что они тут стократ больше дома, чем я.
- Я не любитель экзотической моды. Вам не нужно? - предложил я. - Сможете подавать гораздо больше напитков за раз.
Старуха мигнула и протянула руку, позволив щупальцам обвиться вокруг нее. Они покрылись пупырками и покраснели. Не успел я поразиться, как они начали терять свою мясистость, вытянулись, поползли по сморщенной старческой руке, пока не остались на ней татуированными языками огня. Они просто перетекли из одной реальности в другую, будто не было никакой разницы между телом и рисунком.
Тут я понял, о чем говорит Джек. Каждый элемент города казался самостоятельным, проработанным, бесконечно реалистичным. Но вместе с тем все окружающее являлось частью чего-то большего, подчинялось единому плану, ритму, пусть и хаотичному. Ни одной возможности разочарования. Никакого ощущения неуместности, которое ударяет, когда проходишь мимо избитого нищего или протухшей банки консервов, брошенной прямо у чайханы. В живом городе вряд ли были забытые, выпавшие из картины общего процветания места, каких вдоволь на равнинах. Все здесь гармонично складывается в картину, нарисованную гигантским сознанием. Надолго ли мы стали этому сознанию интересны?
Раз город хочет получить обратно откушенный кусок, пусть получает. Я развязал мешок, но вместо куба там оказалась большая миска салата, залитого мощной дозой жирного соуса, который, кстати, изрядно перепачкал мешок. Ну да не очень он был нужен. Стекло слилось с куском живого города, который по сути был странствующим куском искажения, обладающим своим собственным умом и чувством юмора.
- Вот спасибо, - сказала старуха. - Это нам пригодится.
Она налила мне выпить и исчезла, унося миску прочь, на кухню или в подземелье или черт знает, что там у них еще есть. Продолжается ли город вглубь, пускает ли корни?
Отчаянно осушив стакан, я вернулся на улицу. Существо-облако превратилось в небольшой темный водоворот, в который засасывало небольшие предметы, - листья и палочки.
Хайки стояла перед Ястребом Джеком и что-то ему втирала, медленно толкая к темной, непроглядной пустыне. Мутант поддавался настойчивости белобрысой разбойницы пустошей, но небыстро и непросто. У него не было энергии открыто отказать Хайки, но все его нутро явно стремилось глубже в город и сопротивлялось увещеваниям.
- Я просто хочу узнать больше, чика. У меня, кажется, получается наладить с ним связь. Когда еще выдастся такой случай?
- Ты ничего не узнаешь, а просто пропадешь, - сказала Хайки. - Либо ты подчинишь город своим ритмом - и тогда он застынет, либо он тебя просто сожрет из лучших побуждений. Я не мастер дзен, но он чужак. Может, для мутировавших ящериц он и подходит, но мы здесь исчезнем! А я не хочу, чтобы ты исчез.
Джек хмыкнул, но в этом заявлении она была совершенно искренна.
- Я принесла немного пирога.
Пиро смущенно улыбнулась.
Вот это я называю разводка. Нам надо как-нибудь в паре поработать. Я даже засмотрелся, но времени на нежности не осталось. Что-то подсказывало, что город готов схлопнуться, так что я врезал Ястребу Джеку, вырубив его отличным апперкотом. Назовите это мужицкой интуицией, но я пятой точкой чуял, что стоит поторапливаться.
Хайки взвизгнула от неожиданности. Рука после удара заныла.
- Да ты озверел, Чиллиз! Как же дипломатия?
- Нет времени.
- А где твои щупальца?
Я поднял обмякшее тело Ястреба Джека и вытащил за освещенную фонарями живого города пустыню. Слава богам Балха, могущественный мутант был тощим, да и мускулов ему недодали, так что весил он значительно меньше обычного наемника. Положив тело в такой привычный и безопасный песок, я обернулся. В этот момент в пустыне воцарилась тьма.
После фейерверков, вывесок, мотыльков, всего этого избыточного карнавала изображений создавалось ощущение, что нам выкололи глаза и бросили в непроницаемый каменный мешок без капельки света. Но постепенно звезды снова вернули свой блеск, и пустыня наполнилась привычными шорохами и криками ночных грызунов.